ПРОБЛЕМА ПАСПОРТИЗАЦИИ МИНГРЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ ЮГО-ВОСТОЧНОЙ АБХАЗИИ: ЗА И ПРОТИВ (II)

Теперь о том, как менялся политико-правовой статус местных мингрельских жителей.

В 1993 году парламент принял первый закон о гражданстве, согласно которому гражданином Республики Абхазия признавался тот, чей хотя бы один прародитель родился в Абхазии. Этот закон применяли к гальцам, однако по нему прав на гражданство лишалась значительная часть грузинской общины, представители которой были мигрантами из Грузии советского времени.

До 2004 года с гальцами обращались де-факто как с гражданами Абхазии. Им выдавалась форма № 9 (выдается только гражданам) и старые советские паспорта.

Однако де-юре многие (если не большинство) гальцев имели грузинское гражданство. Таким образом, возникла ситуация, когда граждане Грузии, которая не признает абхазской независимости, одновременно стали иметь в Самурзакане и абхазское гражданство.

В 2004 году возник первый скандал вокруг гражданства гальцев. Напомним, что тогда они проголосовали за Сергея Багапша.

Понятно, что в значительной степени тот скандал имел конъюнктурный характер. Политические силы внутри республики, не хотевшие видеть Багапша в президентском кресле, захотели поставить под сомнение результаты выборов и легитимность нового президента. Ничего лучше, чем обвинить его в том, что он победил за счет мингрельских голосов и имеет жену-мингрелку, как казалось некоторым оппонентам Багапша, не могло и быть.

Однако тогдашняя выборная коллизия завершилась компромиссом между Багапшем и его оппонентами. Тем не менее, одним из следствий событий 2004 года стало изменение законодательства о гражданстве.

В 2005 году был принят новый закон о гражданстве. В статье 5 этого закона говорилось, что гражданами Абхазии являются:

«а) лица абхазской национальности (абаза) независимо от их места проживания и наличия у них гражданства иностранного государства за исключением лиц, которые антиконституционными методами выступают за изменение суверенного статуса Республики Абхазия, либо за насильственное изменение основ конституционного строя Республики Абхазия либо антиконституционными методами боролись против существующего государственного строя или связаны с террористической деятельностью;

б) лица, постоянно проживавшие на территории Республики Абхазия не менее пяти лет на момент принятия Акта о государственной независимости Республики Абхазия от 12 октября 1999 года и если они в письменной форме не отказались от гражданства Республики Абхазия за исключением лиц, которые антиконституционными методами выступают за изменение суверенного статуса Республики Абхазия, либо за насильственное изменение основ конституционного строя Республики Абхазия либо антиконституционными методами боролись против существующего государственного строя или связаны с террористической деятельностью».

При этом вопрос о грузинском гражданстве был решен с помощью следующей юридической формулы:

«Гражданин Республики Абхазия, за исключением абзаца «а» статьи 5 настоящего Закона, не выходя из гражданства Республики Абхазия, вправе приобрести только гражданство Российской Федерации.

Гражданин Республики Абхазия, имеющий также гражданство иностранного государства, рассматривается Республикой Абхазия только как гражданин Республики Абхазия».

Таким образом, на двойное гражданство – абхазское и грузинское – мингрельского населения фактически закрывали глаза. Так продолжалось до 2013 года.

Какими бы мотивами не руководствовались те силы, которые подняли вопрос о гражданстве жителей Самурзакана, они поставили перед абхазским обществом и абхазской властью серьезный вопрос.

Вряд ли вызовет споры то обстоятельство, что ответ на этот вопрос не может быть прямолинейным. Нельзя решать самурзаканскую проблему ни с помощью повальной паспортизации, ни с помощью аннулирования уже выданных или планируемых к выдаче паспортов.

Безусловно, сторонники паспортизации мингрелов правы, когда говорят, что эти люди имеют право на социальные и политические права. Они правы и в том, что интеграция мингрелов в абхазское общество необходима самому абхазскому государство для того, чтобы в Тбилиси прекратили спекулировать на теме гальцев. В частности, известно, что вернувшиеся в Абхазию жители Самурзакана продолжают числиться в Грузии в списках беженцев.

Однако немалая доля правоты присутствует и в аргументах тех, кто выступает против паспортизации. Действительно, существование людей, которые одновременно с абхазскими имеют грузинские документы о гражданстве, ставит вопрос об их лояльности к абхазскому государственному проекту. Действительно, абхазский паспорт, существующий одновременно с грузинским, позволяет легче получить еще и третий паспорт – российский. А значит, в Самурзакане образуется «серая зона», в которой перемешано все что угодно – от тривиального криминала до агентуры грузинских спецслужб.

И, наконец, даже сторонники паспортизации признают значительный контроль грузинских органов образования над мингрельскими школами в Галском районе. Учителя из Галского района получают пособия из Тбилиси, выезжают туда на обучение, на повышение квалификации и т.д.

Совершенно очевидно, что гражданство – это не просто вопрос наличия формального документа. Паспорт лишь фиксирует принадлежность человека к некоему сообществу, члены которого разделяют общие ценности и стремятся к построению общего государства. И если какая-то часть (пусть и значительная) не разделяет эти ценности и считает, что нужно строить другое (а именно грузинское) государство, то возникает реальный вопрос о целесообразности принятия таких людей в абхазское гражданство.

Однако существует и другой вопрос. Мингрелы Самурзакана – в отличие от грузинских бывших жителей Сухума, Гудауты, Гагры и т.д. – живут здесь не несколько десятков лет, а гораздо дольше. Более того, многие из них – это ассимилированные абхазы. Поэтому необходима система интеграции этих людей в абхазское общество. Те же, кто не хочет в него интегрироваться, также должны иметь право на спокойную и безопасную жизнь.

Идеальным вариантом было бы, конечно, создание института двойного (абхазского и грузинского) гражданства для мингрельских жителей Самурзакана. Однако такому сценарию мешает отсутствие полномасштабного политического урегулирования между двумя странами.

Поэтому в сложившихся обстоятельствах, видимо, нет иного выхода, как выработать по отношению к разным группам населения региона дифференцированные политико-правовые подходы.

Есть те, кто готов вспомнить о своих абхазских корнях. Им, как представляется, необходимо предоставить гражданство.

Есть и те, кто имеет грузинское гражданство, но хочет жить в Абхазии и не намерен вредить абхазскому государству. Политико-правовой статус и гарантии безопасности для этих людей надо разработать. И сделать его отдельным от института гражданства (например, во многих странах существует практика предоставления вида на жительство)

Есть какая-то часть молодежи, которая хочет учиться и социализоваться в Грузии, но хотела бы периодически посещать родину предков. Конечно, права этих людей также надо уважать.

Наконец, есть какая-то часть мингрельского населения, которая воспринимает себя именно мингрелами, а не грузинами. Многие из них хотели бы реализовываться именно в рамках абхазского государства, а не Грузии. Им нужно дать абхазское гражданство.

Таким образом, прежде чем решать вопрос самурзаканского мингрельского населения в политико-правовой плоскости, нужно проработать его при помощи грамотной экспертизы и точного исследования населения региона, которое могут провести этнологи, этнопсихологи, историки и политологи.

специально для kavkazoved.info