Большой писатель и "убийственный" шутник: памяти Даура Зантария

Абхазскому писателю, поэту и публицисту Дауру Зантария 25 мая исполнилось бы 69 лет.
О том, как Даур Зантария мог довести до обморока своими шутками, кем были "амретяне" и какое он имел к ним отношение, чем он запомнился друзьям и коллегам, почему не мог находиться в послевоенной Абхазии и как сложилась его жизнь в Москве, читайте в материале Sputnik.
"Амретянин"
Даур Зантария родился 25 мая 1953 года в селе Тамыш, но большую часть жизни он провел в Сухуме. Одним из его излюбленных мест в столице было кафе "Амра", постоянных посетителей которого многие называли "амретянами". Такое определение, собиравшихся там представителей местной интеллигенции, дал писатель Андрей Битов.
"Амретяне" отличались от простых гостей заведения. Они приходили в кафе утром и могли задержаться там до позднего вечера. Обсуждали музыку, поэзию, политику и рассуждали о западной культуре, к которой испытывали симпатию. Устройство Советского союза их не особо привлекало. В "железном занавесе" и устоявшихся в большой стране правилах они видели ограничение своей свободы и, вероятно, отставание от прогрессивного мира.

Амретян" можно было узнать по предпочтениям в одежде и музыке. Они носили джинсы и другие модные вещи, слушали зарубежную музыку и были поклонниками "Битлз". Во все это удачно вписался абхазский писатель и поэт Даур Зантария. Он никогда не скрывал своего мнения по разным вопросам и уверенно отстаивал свою точку зрения.
По воспоминаниям одного из завсегдатаев кафе "Амра" Валерия Кураскуа, в заведении были свои герои и звезды. Одним из таких героев был Даур Зантария.
"В кругу "амретян" было множество блестящих рассказчиков, но, пожалуй, самый высший пилотаж был у писателя Даура Зантария. Об этом неизменно говорят все, кто знал его лично, те, кто помнит его на "Амре" и вне ее. Юмор у него был едкий, часто даже нахальный, он грешил и тем, что ради того, чтобы рассмешить публику, мог включить в историю человека, который на самом деле не имел к ней никакого отношения. И потом такому "герою" приходилось оправдываться и объяснять, что он совсем не при чем. Многие, понятно, обижались", - рассказал он.
Чувству юмора Зантария могли бы позавидовать даже самые популярные комики и стендаперы современности. Вряд ли кому-то из них удавалось своими шутками довести человека до обморока, в отличие от Даура Зантария. Об этом все еще ходят легенды.
Журналист Элеонора Когония вспоминает, что тоже порой бывала на верхней террассе ресторана "Амра", где собирался местный бомонд, и хорошо помнит Даура Зантария.
"Я помню море и вечно там лицо Даура Зантария, который вечно кого-то подкусывал своим саркастическим юмором. Еще до знакомства, там было много архаизмов. Я выписала слова в тетрадку и держала ее в сумке. Однажды кто-то шепнул мне, что за соседним столом сидит "мой писатель", вот я к нему подошла, представилась и вытащила тетрадь. Он был рад, как ребенок, удивился, что его читают молодые люди. Даур мне перевел все архаизмы", - отметила она.

Писатель Евгений Рейн называл Даура Зантария одним из самых одаренных людей, которых он встречал в своей жизни. При этом он его охарактеризовал, как мягкого, доброжелательного и милого человека.
"Он был открыт всему талантливому и в русской, и в абхазской литературе. Еще до того, как я прочел стихи и прозу Даура, мне был подарен случай, скрепивший наши отношения. В Абхазии я попал в дом Даура на застолье. Поздним вечером на берегу моря он читал мне свои стихи. Я сразу понял — передо мной поэт", – написал в одном из своих воспоминаниях Рейн.

Близким другом Даура Зантария был известный российский писатель Андрей Битов.
"Даур Зантария был слишком талантлив. Двадцать лет назад он показал мне свою первую крупную вещь "Енджи-ханум, обойденная счастьем". Она была не только талантлива, но и гениальна, настолько в ней выражен новый жанр, новый писатель — органичный сплав эпоса и хроники, фольклора и летописи. Казалось, после Фазиля Искандера в абхазо-русской прозе делать нечего. Даур нашел путь, продолжение которого сулило мировую мощь. К сожалению, в этом ключе, требовавшем цикла, он ограничился лишь "Якубом". В остальных текстах виден уже только талант, но виден по-прежнему в каждой букве. Продлить цикл он не успел. Потеря. Не говоря уже об утрате друга и блестящего собеседника", - говорил Битов после смерти друга.
Отец и ТОПовый писатель
Сын Даура Зантария Нар называет отца "нон-конформистом из поколения семидесятых". Отношение к Западу у них были разное.
"Он не любил то общество и тот режим, в котором жил, а тяготел больше к Западу, к Европе, по крайней мере, он говорил мне об этом часто. В этом мы с ним совсем не похожи, я не идеализирую Запад, а, наоборот, тяготею к Востоку", — признается сын писателя.

Нар Зантария признался, что ему особенно нравится раннее творчество отца. Он не может назвать его своим любимым писателем, хотя в ТОП-5 лучших он его все же включил.
Жизнь писателя Даура Зантария, по словам сына, можно разделить на два периода – до Отечественной войны народа Абхазии и после нее.
"1996 год — это был такой рубеж, его творчество до этого момента сильно отличалось от того, что пришло после этого года. До этого момента творчество было светлым что ли, веселым, даже своеобразный цинизм присутствовал, а в позднем творчестве появились драматизм, трагизм. Ощущалось влияние войны и всех ужасов, которые с ней связаны, людей, которых он потерял. Да и жизнь у него была нелегкая", — вспоминает сын.


Война превратила в пепелище и родное село писателя Тамыш, а еще забрала многих его братьев из рода Зантария. Погиб и один из тех, с кем он дружил в Сухуме, член самого круга "амретян" — молодой ученый Адгур Инал-ипа. Свою боль абхазский писатель, конечно же, выразил в авторских произведениях.
Послевоенный Сухум сильно тяготил Зантария и он не больше не мог там оставаться. В 1996 году писатель вместе с сыном переехал в Москву, где ему тоже пришлось нелегко. Они жили в съемных квартирах и часто переезжали. При этом Зантария никогда не терял связь с Родиной.
"Было довольно сложно, но отец, несмотря на все трудности, приспособился и, даже могу сказать, хорошо зарабатывал. Но деньги не копил, был щедрым и, кстати, очень многим помогал. Мне он помог получить образованием там", — вспоминает сын писателя.
По словам Нара, его отец обладал уникальной особенностью легко выйти даже из самого сложного положения, из самой неприятной ситуации, а таковых в их московской жизни было немало.
"В Москве мы жили без регистрации, ее не было ни у него, ни у меня. Нас часто останавливала милиция, спрашивала документы, и у него как по волшебству вдруг с собой оказывалась какая-то бумага – то ли он сотрудник какой-то редакции, то ли журнала, и нас всегда отпускали, ни разу не задержали", — рассказал Нар и добавил, что в сложных ситуациях отца не раз выручало искрометное чувство юмора.
В Москве Даур Зантария в основном зарабатывал на жизнь журналистской деятельностью. В 1997 году ему удалось устроиться корреспондентом в отдел политики журнала "Эксперт", а позже его коллега, с которым позже он близко дружил, журналист Олег Утицын помог устроиться и в еженедельник "Россия".
"В литературном смысле эта работа была ему легка, а вот в журналистском, как мне казалось, она его тяготила: он любил сюжет, любил яркость, а профессия требовала спрашивать людей и фиксировать их мнения. Но он справлялся, дарование позволяло. По большей части он писал о Кавказе, хотя бывали и другие темы, политические репортажи и даже, если мне не изменяет память, какие-то записки о литературе", - отметил Утицын.
По его словам, Даур очень сильно тосковал по родине, а в Москве ему было тяжело.

Даур Зантария ушел из жизни в августе 2001 года в возрасте сорока восьми лет.