Протесты в Абхазии нельзя считать «майданом»

Митинг активистов оппозиции перед зданием МВД Абхазии перерос в беспорядки с попыткой захвата и поджога здания. Обстановку накаляют публикация ряда «экспертных докладов» о положении дел в республике и слухи о том, что Москва готова ввести войска в случае обострения ситуации. Но те, кто называет происходящее «майданом», в корне неправы.

Вопросов к министру много, копились они давно, и вообще это далеко не первый митинг протеста у здания МВД за последние месяцы. После того как на эту должность был переназначен генерал-лейтенант Леонид Дзапшба (он возглавлял МВД и при прежнем президенте Анквабе, а после сам баллотировался в президенты), криминальная обстановка в республике резко ухудшилась, прогремело несколько резонансных преступлений, участились стычки между сотрудниками правоохранительных органов и ГСО на бытовой почве. Начатая было реформа ГАИ была министром свернута, и это несмотря на то, что смертность на дорогах и агрессивное поведение владельцев дорогих машин – болезненная проблема Абхазии. При нем же случились бунт в СИЗО «Дранда» и странная история с обстрелом машины бывшего начальника тюрьмы.

Бескомпромиссный характер нынешнего митинга был определен не практическими результатами работы министра по профилю, а публикацией аудиозаписи, на которой министр требует от сотрудников правоохранительных органов не ходить на референдум о доверии президенту, по сути – бойкотировать его. Это было расценено как нарушение конституционных прав сотрудников милиции, по этому поводу уже состоялись парламентские разбирательства, на которых министр заявил, что аудиозапись «технически смонтирована», но отрицать что-либо не стал. Ряд парламентариев посчитали, что если Дзапшба не может представить доказательства монтажа записи, то должен подать в отставку до референдума, который назначен на 10 июля указом президента Хаджимбы.

Несмотря на быстро распространившиеся среди наблюдателей панические настроения («массовые беспорядки», «абхазский майдан»), принципиально тут то, что протестующие выдвигают очень локальное требование об отставке министра внутренних дел, и если президент в той или иной форме его выполнит, ничего катастрофического не произойдет.

Ничего катастрофического и не произошло. К позднему вечеру обстановка накалилась до единичных, но на редкость метких бросков «коктейлей Молотова», в результате чего загорелся козырек над входом в здание МВД. Это стало пиком волнений. К людям сперва обратился министр обороны Мераб Кишмария – человек с безусловным авторитетом в республике, который сообщил, что президент готов рассмотреть вопрос об отстранении Дзапшбы. Потом – один из лидеров оппозиции, глава партии «Амцахара» Аслан Квициния, попросивший своих сторонников не накалять обстановку. В конце концов к людям вышел сам президент Хаджимба. А завершилось все тем, что вице-президент Виталий Габния вслух зачитал указ об отстранении Леонида Дзапшбы от должности главы МВД «на время проведения расследования» «в целях недопущения кровопролития». После этого протестующие стали расходиться, козырек потушили и митинг закончился. Исполняющим обязанности главы МВД стал Борис Абитов, прежде работавший первым заместителем министра, а прокуратура пообещала «дать правовую оценку» действиям протестующих.

Правда, без кровопролития не обошлось. Одновременно с беспорядками у здания МВД у ресторана «Эльбрус» в Сухуме между двумя группами мужчин произошел конфликт на почве политических разногласий, но официальная версия на этот счет пока не озвучена. Речь идет о перестрелке, в ходе которой пострадали 19 человек, в том числе сотрудники Государственной службы охраны. Президент Хаджимба уже посетил раненых в Республиканской больнице и назвал действия оппозиции «вероломными». В целом же ситуация остается стабильной, если отталкиваться от местных стандартов этой пресловутой стабильности.

Задним числом Рауль Хаджимба охарактеризовал произошедшее довольно жестко. «То, что сегодня происходит, – это попытка дестабилизировать ситуацию в стране, собрав те оппозиционные силы, которые еще буквально некоторое время назад ставили вопрос о проведении референдума и получили право на его проведение», – заявил президент. По его мнению, «отставка министра внутренних дел – это повод», так как «не было бы министра внутренних дел, нашелся бы другой руководитель или другие обстоятельства, которые подвигли оппозицию к такого рода действиям». «Действия министра возвели в ранг, несовместимый с его полномочиями. Больше всего мешает процессу то, что оппозиция понимает – сегодня нет того количества людей, которые придут на этот референдум и выразят свое мнение именно так, как они этого хотят», – подчеркнул Хаджимба.

А утром 6 июля на сайте президента и вовсе появилось «Обращение к нации», в котором утверждается, что «абхазское общество стоит у края, за которым хаос и деградация». «За массовыми беспорядками, произошедшими со вторника на среду, стоят люди, совсем недавно совершавшие государственные преступления, а сейчас выступающие в качестве радетелей нации и народа». По словам Хаджимбы, лидеры оппозиции еще недавно осуществляли гигантские по меркам Абхазии строительные проекты и направляли наворованные деньги в офшорные зоны. «Вместо того чтобы развивать реальный сектор экономики, они строили красивый фасад, за которым обнищавший народ и запустение», – негодовал глава республики. Как подчеркнул президент, народ отучили платить за коммунальные услуги, научили не стыдиться воровать электричество, скрывать налоги, не думая о том, что деньги, которые идут в бюджет, – это зарплаты, пенсии, социальные пособия, образование и медицина. Все это – очень серьезные обвинения, но Хаджимба не стал называть имен, объяснив это тем, что хочет дать виновникам «шанс одуматься».

Оппозиция и в первую очередь партия «Амцахара» изначально требовали переноса злополучного референдума на осень, поскольку технически не успевали провести соответствующую агитационно-пропагандистскую кампанию. В том же случае, если абхазские граждане в это воскресенье выразят доверие Раулю Хаджимбе, он получит в руки действенный инструмент для проведения любых реформ, включая и непопулярные, а оппозиция потеряла бы возможность апеллировать к мнению народа как к некоему универсальному аргументу (в Абхазии большинство вопросов решается закулисно и с помощью институтов традиционного общества).

В рамках «восстановления конкурентной справедливости» «Амцахара» предъявила президенту список из семи пунктов, три из которых были удовлетворены. Оппозиции предоставили дополнительный эфир на АГТРК – местном государственном телеканале, был создан общественный наблюдательный совет и разрешено участие в референдуме гражданам с паспортами, чей срок действия истек. Тонкость в том, что процесс замены абхазских паспортов на новые идет именно сейчас, то есть потребовались дополнительные административные решения, чтобы значительная группа населения не была «выключена» из плебисцита.

Сам референдум задумывался как способ снятия напряжения в абхазском обществе, но любое подобное решение по сути своей связано как раз с обострением конфронтации. Многие абхазские политики считают, что имидж республики и так «трещит по швам» из-за бесконечных митингов, сходов, выборов, перевыборов и референдумов, а силовые методы достижения целей и вовсе позор для Абхазии. Тем не менее надо отдавать себе отчет в том, что дата референдума не будет изменена в угоду оппозиции за несколько дней до часа Х, этим власть продемонстрировала бы полное безволие и пренебрежение к конституционным нормам. То есть оппозиция, потребовавшая проведения плебисцита, попала в собственную ловушку, но это не причина для того, чтобы поджигать здания и стрелять в людей.

Также стоит отметить, что буквально на днях некоторые российские СМИ (в основном либерального толка) распространили доклад одного из московских экспертных центров с прогнозами на итоги президентских выборов в Южной Осетии. Тогда же выяснилось, что у этого центра существуют доклады по поводу референдума в Абхазии и о весенних выборах в местный парламент. Оба текста написаны наукообразно, но изобилуют (особенно югоосетинский «прогноз») чудовищными фактическими ошибками и детсадовской постановкой проблем, то есть налицо незнание местных реалий. При этом данный «экспертный центр» неформально позиционирует себя (на уровне слухов, полунамеков и недоговорок) как близкий к «кураторам» обеих республик, то есть стратегию на этом внешнеполитическом направлении он якобы разрабатывает чуть ли не для Кремля. В республиках эти тексты вызвали смешанную реакцию из раздражения, разочарования и удивления. И в Цхинвале, и в Сухуме в принципе воспринимают любые экспертные доклады и оценки, исходящие из Москвы, «близко к сердцу», но столь беспомощные «анализы и прогнозы» еще и размывают основы уважения к российской позиции в глазах абхазов и осетин. А это куда больше подрывает пресловутую «стабильность», чем какие-либо внешние происки, которых в реальности нет.

В свою очередь, либеральная московская общественность, которой в целом глубоко плевать и на РА, и на РЮО (обе республики считаются «марионетками Кремля» и «порождением агрессивной политики путинского режима по отношению к демократической Грузии»), легко подхватывает любые намеки на майданные настроения и уличные протесты. Например, чуть больше недели назад после публикации в московском издании интервью одного из абхазских чиновников разразился скандал, в котором были с ног на голову перевернуты представления о целях и задачах референдума и зачем-то вброшены фразы о чуть ли не «протурецкой ориентации» Абхазии, так как она «не хочет входить в состав России». Создается впечатление, что в Москве вымерли или хотя бы замолчали все, кто имеет реальное представление о жизни в обеих республиках, тогда как имеющиеся «аналитики и комментаторы» в основном пользуются набором стереотипов или заранее предвзяты.

Происходящее в Сухуме – внутреннее дело Абхазии, но констатировать этот факт должны не СМИ и не экспертные центры, а российский МИД. Москва стремится к соблюдению «режима стабильности», но ее критерии и рамки не определены, как не понятна и стратегическая цель этого курса. Попытки оказать давление на действующих лиц местной политики, как правило, имеют обратный эффект, а незнание местных реалий и стремление навязать сугубо внутрироссийские методики и средства политической деятельности только раздражают местные элиты. Институт «кураторства» изначально был скомпрометирован кадровым голодом на этом направлении, в итоге большинство внутренних проблем и конфликтов в Абхазии и Южной Осетии в той или иной форме связаны с бестолковыми попытками привить местной политической фауне абсолютно нежизнеспособные на этих землях принципы и идеи. Так что не стоит удивляться тому, что искомая «стабильность» вдруг превращается в митинги, массовые беспорядки и идейные споры.

В Абхазии и Южной Осетии нет антироссийских сил как явления. Не просматривается даже некий абстрактный и полумифический «грузинский фактор»: Тбилиси не в состоянии влиять на происходящее в республиках даже через разведывательные или подрывные методы. Те же внутриабхазские конфликты замешаны исключительно на местных проблемах – от коррупции и клановости до социально-экономической стагнации. Это всем известный набор проблемных вопросов, по которым внутри абхазского общества ведутся споры. И «стабильность», видимо, должна заключаться в том, чтобы эти споры не выходили за пределы политических дискуссий, что теоретически возможно, если не слишком в них вмешиваться, демонстрируя некомпетентность и снобизм по отношению пусть к маленьким, но действительно гордым республикам.

В Абхазии уже обсуждается некий план, согласно которому в случае дестабилизации обстановки в ближайшие дни или по итогам референдума Москва якобы будет вынуждена ввести в республику войска. Это априори странные слухи, поскольку ничего никуда вводить не надо – есть официальная военная база, если на то пошло. А главное, Москва изначально не собиралась вмешиваться в этот процесс таким вот образом и вполне готова работать с любым правительством. Работали же и с Багапшем, и с Анквабом, и теперь вот с Хаджимбой, а это очень разные люди и в плане личных характеристик, и по некоторым нюансам политических позиций. Да, возникали технические проблемы, особенно в финансовой сфере, но Россия никогда не пойдет на то, чтобы в одночасье разрушить один из краеугольных камней своей внешней политики – поддержку независимости Сухума и Цхинвала.

Текст: Евгений Крутиков