Гвинджия: война 2008 года – праздник цинизма в международной политике

Экс-заместитель министра иностранных дел Республики Абхазия в 2008 году Максим Гвинджия рассказал в интервью Sputnik о событиях августа 2008 года, плане "Скала" и реакции абхазского правительства на агрессивную политику Грузии.

О событиях августа 2008 года в Южной Осетии и в Республике Абхазия рассказал в интервью корреспонденту Sputnik экс-замминистра иностранных дел Абхазии в 2008 году Максим Гвинджия. Беседовала Астанда Ардзинба.

– Максим Харитонович, в августе 2008 года вы были заместителем министра иностранных дел республики, скажите, в руководстве ведомства предполагали, что возможны провокации со стороны Грузии?

– Безусловно. 2008 год – это год начала активизации грузинских Вооруженных сил в направлении Абхазии и Южной Осетии. Этот год начался с провокаций. Еще в феврале 2008 года Грузия начала подготовку к военной операции в Абхазии и Южной Осетии. Активизировались полеты грузинских беспилотников на территории Абхазии, все они были успешно сбиты, не помню, сколько точно их было, кажется три или пять. Мы располагали информацией, что Грузия целенаправленно движется по пути развязывания конфликта. У них были военные планы по нападению на Абхазию и Южную Осетию, эти планы даже носили названия "Скала" и "Выжженное поле".  План "Скала" предназначался Абхазии. После всех этих событий к нам попали документы генерального штаба Грузии, в которых четко описывался процесс нападения на Абхазию. В то время в Кодорском ущелье Абхазии располагалась значительная грузинская группировка, около 4 тысяч человек, которые были вооружены стрелковым и тяжелым вооружением. После освобождения Кодорского ущелья были зафиксированы огромные хранилища вооружений, в частности западного производства, там были американские винтовки в огромном количестве, а также установки залпового огня с применением кассетных бомб, которые запрещены всеми международными конвенциями. Таким образом, в 2008 году Грузия собиралась вести полномасштабную войну на два фронта. При том, изначально они планировали напасть в первую очередь на Абхазию. Но, раскрыв эти планы, мы усилили миротворческий контингент в Абхазии в мае 2008 года. Это заставило их сменить план и сначала атаковать Южную Осетию.

То есть, 2008 год был периодом растущей напряженности, над Абхазией сбивали грузинские беспилотники, которые, естественно, собирали разведывательную информацию для подготовки наступления, Грузия усиленно проводила совместные учения с войсками НАТО, а в Абхазию приезжали высокие европейские и американские политики. В частности, приезжал Хавьер Солана, тогда он был Верховным комиссаром Совета Европы по международным вопросам, приезжал Штайнмайер в то время министр иностранных дел Германии, приезжали одни за другими многочисленные европейские и американские дипломаты.

– О чем вы с ними говорили?

– Естественно они видели, что ситуация в регионе становится взрывоопасной и переходит в новую горячую стадию. Мы их предупреждали, что Грузия готовится к войне, а они, в свою очередь, усиленно нас убеждали, что Грузия не готовится ни к какой войне, что нападение Грузии невозможно. В случае нападения со стороны Евросоюза будет очень жесткая реакция по отношению к Грузии. Дословно их слова записаны, эти материалы хранятся в архивах МИД. Мы с ними постоянно вели переговоры до августа 2008 года, мы постоянно представляли им доказательства подготовки Грузии к войне. Таким образом, Абхазия знала, что будет война, Осетия знала, что будет война, как же случилось, что мировое сообщество, находящееся в Грузии, контролирующее грузинское министерство обороны в то время, не знало, что будет война. Ведь война в Южной Осетии началась не восьмого августа, а несколькими днями ранее, когда Грузия начала минометные обстрелы осетинских позиций. Потом уже начались крупномасштабные бомбардировки градами, выжигание живых кварталов Цхинвала, убийства российских миротворцев. Все, что произошло в Цхинвале, не было сюрпризом ни для кого, несмотря на то, что в международных СМИ незамедлительно появилась информация, что это Россия напала на Грузию. Информационная война – это цинизм, который до сих пор продолжается в отношении России и ее союзников со стороны США и их союзников. Я хочу обратиться к дипломатам, которые в то время работали в Грузии во многих западных посольствах и которые впоследствии говорили, что они не знали, что Грузия готовится к войне, и для них это было сюрпризом. Я считаю, что это откровенный цинизм и ложь, все прекрасно знали, что будет война, и не предприняли ничего, чтобы остановить Грузию.

– Как абхазское правительство реагировало на очевидную подготовку к войне?

– МИД, как я уже говорил, с февраля по июль вел переговоры с западными представителями. Мы им всем говорили о необходимости принять меры. Министерство обороны, правительство, все проводили скоординированные действия, чтобы предотвратить войну. Результатом этого было, то, что Грузия не напала на Абхазию первую. Увеличение миротворческого контингента также стало сигналом для Грузии, что ситуация может обернуться не в их пользу.

–Чья инициатива была увеличить численность миротворцев?

–Совместная. Мы с российской стороной на уровне силовых ведомств обсуждали эту проблему. Никому не нужна была война здесь в  Абхазии у границ России, которая имела перспективы проведения Олимпийских игр в Сочи.

– Вы помните, когда узнали о начале крупномасштабной военной операции в Южной Осетии?

– Для меня это не было сюрпризом, я следил за этой ситуацией круглые сутки. Все было четко подготовлено и спланировано таким образом, чтобы не привлекать внимание мирового сообщества, ведь в тот день было открытие Олимпийских игр в Пекине, руководство большинства стран находились в это время в Китае, все информационные службы работали на освещение Олимпиады.

– На что рассчитывал Саакашвили?

–Он рассчитывал на быстрое продвижение войск, захват территории, закрепление и создание "статуса quo". А потом было бы продолжение при поддержке западных стран и очередное давление на Россию, вне зависимости от того ввела бы она войска в Южную Осетию или нет.

– На фоне развития ситуации в южной Осетии в Абхазии началась операция по освобождению Кодорского ущелья…

–Да. Кроме того, были такие горячие головы, которые склоняли президента незамедлительно, без подготовки начать сухопутную операцию в горах по освобождению Кодорского ущелья. Багапш тогда принял очень взвешенное решение, когда он оттянул этот момент. И наступательной операции наших войск предшествовала очень серьезная артподготовка, грузинская группировка в Кодорском ущелье была полностью деморализована, и когда наши войска вошли, они не встретили никакого сопротивления, так как грузинская армия уже ушла к тому времени. Я думаю, Багапш принял тогда очень верное решение, он спас минимум 500 человек.

–Вообще, вопрос Кодорского ущелья достаточно любопытен,  эта территория ведь была не подконтрольна абхазскому правительству еще со времен Отечественной войны народа Абхазии?

– Да, после войны, эта территория была не подконтрольна нам, но она сохраняла элемент нейтральности. Было джентельменское соглашение со сванами, которые там жили. Но после Саакашвили ввел туда войска и сделал это огромной военной базой, которая практически нависала над Абхазией и могла использоваться как плацдарм. Более того, Кодорское ущелье в тот момент в политике использовалось как пример того, что Абхазия не полностью независима, и якобы Грузия контролирует определенную часть Абхазии, а грузинское правительство Абхазии в изгнании легитимно, так как оно находится на территории республики. В переговорном процессе и в плане достижения международного признания Абхазии это тоже являлось существенным моментом.

–После событий августа 2008 года последовало признание Россией Абхазии и Южной Осетии, можно говорить о том, что война поспособствовала признанию?

– Война ускорила признание, не поспособствовала. Тогда обнажилось настоящее лицо грузинской политики в отношении Абхазии и Южной Осетии. После августа 2008 года изменилось многое, я думаю, мир изменился. Августовская война – это очередное празднование цинизма в международной политике и падения международного права. Такие случаи повторяются и теперь уже чаще. Все это движется в опасном направлении.