ВЕТЕРАН ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ НАРОДА АБХАЗИИ ИНДИРА МАЛИЯ В ГОСТЯХ У ВИКИ ДУМАВА

Индира Малия, ветеран Отечественной войны народа Абхазии 1992-1993 г.г., военная медсестра

Вика  Думава, Индира, Вы танцевали в ансамбле «Афыртын», карьера  складывалась  удачно, поклонники, гастроли, и вот война, вы  сразу встали в ряды защитников  родины. А  как и с  чего началась  для  Вас  война?

-  Танцы,  можно сказать, просто  хобби, а по специальности я медик. С 1985 года и до начала войны  работала  в санатории  «Украина»  г.  Гагра.  С  того  же времени  параллельно  танцевала  в  народном  ансамбле «Афыртын». За это время  с  коллективом  побывала (не  считая   Советского Союза ) в пяти странах – Польша, Германия, Бельгия, Голландия, США,  где  мы  участвовали  в международных   фестивалях. У  ансамбля  были  большие  планы  на  будущее но, к  сожалению,   война разрушила все.                                                                                                            

После  высадки  грузинского десанта в посёлке  Гантиади  наши ополченцы   заминировали  мост и заняли оборону  рядом с  санаторием «Украина»  Я,  как медик,  предложила  свою помощь нашим ребятам,  на что мне сказали: «Девушкам  не  место  там,  где стреляют». Но смогла  убедить  их в обратном -   где стреляют, понадобится медицинская помощь, и я сама умею неплохо  стрелять.   Для убедительности  взяла  ружье  у  одного  парня, а  ему предложила  встать вместо мишени.  Он на мою дерзость ответил дерзостью, согласился. Я выстрелила,  но  в воздух.  Думаю,  что  с  этого  момента  и началась   для  меня  война.  На случай  боевых  действий  я предложила  открыть  пункт  первой  помощи в санатории . Несколько  парней и  Белла Дасания (сестра - хозяйка санатория )  переговорили  с  главным  врачом  Петровым  В.  Он согласился  в холле санатория  развернуть  пункт.   А  другие  врачи  санатория  отказались  нам помогать.  На вторые сутки ополченцам  пришлось  оставить  город, но,  по  неизвестной причине, обещавшие заехать за нами в случае отступления, не приехали.  Мы  с  Беллой на  месяц  застряли в Гагре.  Можно  было  уехать  в  Россию, но  я не захотела  бежать  из  страны,  а  в  Гудауту выбраться было невозможно. 14 сентября 1992 года  нас обменяли, как и  многих  абхазов,  на грузин.  Дома  уже висела  военная  форма  и упакованная медицинская  сумка.  Зная  мой  характер,   старший  брат  Родик,  в то время  капитан  милиции, заранее  собрал все необходимое.

«У войны не женское лицо», как Вы понимаете эту фразу?

1420048_355280931296930_2118003452_n.jpg

- Да, у войны не женское лицо.  В мирное  время  женщина – хранительница семейного  очага,  ее долг  перед  Родиной – продолжение рода. А когда  идет война и вопрос  стоит  об уничтожении нации в целом,  и  женщина  может  с оружием  в  руках  встать на  защиту  своей  Родины.  А  в  моем  случае, я выполняла  свой  долг (я военнообязанная ).

Самые  тяжелые  эпизоды  войны,  это  какие?

- Война - это самое ужасное, что происходит на земле, когда люди  убивают друг друга, когда рядом с тобой погибает друг, подруга, родственник, и ты не можешь  ничего  сделать,  даже вытащить убитого с поле боя. До сих пор  не дает покоя один из эпизодов  войны -  3 ноября 1992 года - первое Шромское наступление  (как потом объяснили – разведка  боем ) Мы, 4-ый батальон, пошли в наступление на Шрому с села Шубара. В  первые часы враг отступал, мы спустились до моста Каман-Шрома, а это оказалось  ловушкой:  нас начали обстреливать со всех орудий. Было много раненых и убитых.  Задача медиков - бежать туда,  откуда  кричали: «Сестра,  раненый !»  Я побежала на крик, по пути спрашивая:  «Где раненый»? Мне навстречу  вышел  Нодар Шакрыл  (группа «Эвкалипт»),  спросил,  смогу  ли  я быстро  бежать  (надо было пробежать обстреливаемый участок),  взял  за  руку  и  мы побежали.   Раненый  находился  за нашей  заглохшей  БМП,  я  перевязала  его, и  он самостоятельно  смог  убежать.   Пока   собирала обратно  в сумку   перевязочный  материал,  БМП резко дал задний ход, меня буквально  за шкирку из - под  гусеницы вытащил Надар, а его ранило в ногу. Но он  с немногими  ребятами  перешел речку,  где  был  тяжело  ранен  и  попал  в  плен.  Слава Богу,  смогли,  обменять.  Среди  тех,  кто перешел  речку,   были без вести пропавшие  -  Цугба Рома и  Петя Ласурия.  Совсем молоденькие мальчики  -  Рома в джинсовой  сорочке  и в папахе, одетой  на  лысую  голову,    Петя – пухленький с добрым детским лицом. Они такими и остались в моей памяти.  Когда я побежала к очередным  раненым,  Рома  разбил прикладом автомата окно  в  домике  и  заставил зайти  внутрь  с ранеными:  лучшего  укрытия  не было  (сильно обстреливали.)   Где- то рядом  перевязывала раненого и  Рита Ажиба,  моя боевая подруга  (кавалер ордена Леона.)  Всегда рядом были Рамиз Джения и Гена Куланба  -  успевали воевать и охранять нас.  Эта Шромская операция провалилась,  нам пришлось отступать.  Я увидела,  как  взорвали дымовую гранату  и многие  исчезли  в дыму.  Ко мне подбежал Рамиз, протянул руку  и сказал: «Уходим».  Я  хотела возразить  и предложить побежать  за остальными в дым.  Но пока я ему объясняла, поняла, что  его могли  убить - он стоял на видном месте. И  я,  долго не думая, побежала за ним  под  шквальным   огнём.  Через  несколько шагов  нас  сбило  с  ног  взрывной  волной,  но мы быстро  вскочили,  побежали дальше.  И  опять взрывная волна, падение. Я быстро встала, но ноги подкосились,  и упала  на колени.  А  Рамиз  лежал  неподвижно.  У меня  сильно защемило  сердце, нагнулась  к нему,  позвала: «Рамиз, Рамиз» , …  приподняла голову и ужаснулась:  голова была пробита насквозь,  мои руки  по локоть оказались в крови. У меня началась истерика, я кричала в надежде, что кто- то поможет.  Ни себя,  ни  разрывов  снарядов  не слышала:   контузило.  Видела, как пули впивались  в землю рядом со мной,  поднимая столбики пыли, как в замедленных  съемках.  В какой- то момент увидела себя сидящей рядом с Рамизом со стороны,  вернее,  с высока  (потом друзья подшучивали, - от испуга душа  отделилась  от  тела и наблюдала  за  тобой  сверху).  Не помню,  сколько просидела, но кто-то или что-то подтолкнуло (ангел хранитель  или инстинкт самосохранения ),  вскочила  и забежала за подбитый наш танк  в надежде,  что кто-нибудь поможет вытащить  тело  Рамиза. Но вместо этого ребята (из «Эвкалипта», Гунба Рауль-Шаляпин его называли, умер 6 лет как, а вот второго не помню) уволокли  меня  в сравнительно  безопасное место. Много раз прокручивала  в  голове:  могла ли я  что- нибудь  изменить в той ситуации?  Может,  если  настояла бы  пойти по другому  пути,  как  остальные -  в дымовую завесу? Смогла бы вытащить тело Рамиза одна, из- под  огня?… Но, увы, у меня нет ответа, уже ничего не вернешь. А  сердце до сих пор ноет… Дальше все было как в тумане. По пути  отступления  много  крови, раненых, убитых…

Вы и Ваш брат воевали вместе.  Скажите, когда брат рядом,  это придает силы?

- В этом  же бою  участвовал и мой брат Даур,  он был в группе «Эвкалипт» Они прикрывали наш отход.   Когда Даур  увидел  меня в таком  состоянии,  вскочил во весь рост,  закрывая  меня  собой, закричал:  «Индира! Это  моя  сестра!  Я  вас вытащу отсюда!»  Эта ситуация (я старше Даура, в детстве всегда оберегала его)   и ранение Риты Ажиба  меня  немного  привели в чувство.  Когда Даур помогал грузить  раненых в машину, его  ранило. Он подбежал ко мне и сказал: « Меня зацепило!» Я  подняла  майку,  и  у меня потемнело в глазах:  пуля попала под  левую лопатку.  Прооперировать и вытащить пулю 5.45  смогли только через  4 месяца  в  Москве. После ранения Даура  старший брат достал  где-то металлоискатель и подшучивал: «Давай проверю: может, пули там нет ?!» А сам Родик боялся, что пуля переместится.  Потом уже выяснилось - пуля была в паре сантиметрах  от сердца.  Бог был с нами, пожалел нас! С пулей под лопаткой  брат  участвовал и в январском  наступлении.  Мы  вместе участвовали  и  в   освобождении  Гагры.   Но столкнулись   только вблизи  Псоу. Очень возмущался , когда увидел меня,  требовал,  чтобы я ушла домой. На что я ему ответила, шутя:  «Я  старше тебя, поэтому ты не можешь мной командовать, а Родик и папа  знают!» Не дай Бог никому воевать  рядом с родным братом, это не придает силы, а наоборот … Сколько погибло так, когда брат шел за братом…

Я знаю, что Ваш отец говорил Вам: «Держи, дочка, пулю для себя.  Если что -  в плен не сдавайся…»

-  На войне я больше всего боялась плена. Может,  слова отца так на меня  повлияли.  Он напутствовал меня  с очень грустными глазами, глядя сквозь меня:  «Дочка, в бою всякое бывает, можешь попасть в окружение. Если поймешь, что плен неминуем, выстрели себе в голову. Всегда держи последнею пулю для себя!»  Сам он, как ветеран ВОВ,  знал о войне не понаслышке. Но находясь   рядом с боевыми друзьями, я была уверена:  ребята не допустят, чтобы  я попала в плен. Но пулю для себя  я  все же хранила.

Индира.jpg

Ваша судьба нашла Вас на войне. Расскажите,  это была   любовь с первого взгляда?

-  За своей судьбой я  сама заехала в  «родовое имение» Куланбавцев. После освобождения Гагрского   района  мы  несколько  дней  находились  на  Псоу, охраняли границу, разбившись на группы, поочередно. И вот  однажды, когда мы с Ритой собрались  на Псоу из Гудауты, знакомые ребята  предложили  подвести  нас. По дороге они заехали в  Отхару  за Геной  Куланба, так мы и познакомились, хотя, как  оказалось, он меня знал до войны, иногда заходил  на репетиции в ДК г.Гагры . Позже  нас  с  Ритой  позвали  в наспех  сформированную  группу  для  переброски  на   Гумистинский   фронт.  Так мы оказались в одной группе с  Рамизом  Джения  и  Геной Куланба. Только позже я поняла, что это не случайно. Все ребята к нам с Ритой относились с  большим уважением, как к родным сестрам, а Рамиз и Гена  оказались очень надежными боевыми друзьями.  Вместе мы пережили много тяжелых дней войны, потерю друзей, родственников, а потом  и гибель Рамиза.  Через полгода, во время затишья, у нас было несколько дней отдыха, и Гена решил сделать мне предложение. Приехал ко мне домой с кольцом.  Я, конечно же,  не взяла, а он сказал что, не уедет,  пока  не возьму кольцо.  Согласиться -  означало  встретить день Победы у него дома.  Моя мама к моим боевым друзьям относилась, как к  родным детям, часто мои боевые друзья гостили у нас, в период затишья .  Мама увидев,  что Гена долго не отъезжает, от нашего дома, спросила,  почему.  Я сказала, что машина испортилась, и она меня заругала – как это:  гость  на улице, а ты дома сидишь, не по-абхазски! Пришлось выйти  ( мама не знала,  на что меня толкает ) и взять кольцо с  условием, что до конца войны никаких браков. Никто в доме не знал, что я взяла кольцо.  Идет война,  мало ли  что со мной могло произойти, не хотела никого огорчать. Знали лишь наши боевые друзья, которые всячески подталкивали нас к браку.

24.09.93 года от уже освобожденного села Линдава идем в наступление на село  Акапа.  У Гены сильные боли в области почек, ставим  укол,  оставляем в лагере (не мог ходить).   Акапу освободили без жертв. Гена и тут нашел себе дело - выполнял роль связного между штабом и артиллерией, которая  перед наступлением должна  была обработать Акапу (на несколько снарядов больше было выпущено по блату ).  После освобождение села наши связисты связались по рации с штабом, а Гена настоял, чтобы ему лично дали поговорить со мной, хотя ему сказали что все живы. Меня это очень смутило (вся линия фронта слышала наш разговор): "Как вы?- У нас все нормально" – что- то в этом роде было сказано. Через несколько часов он вместе с техникой догнал нас. После войны Гена признался: молился,  чтобы меня ранило, хотел увести  меня  от войны к себе домой,  хотя сам  рисковал оставить  меня  вдовой. Все-таки оставил вдовой, но позже, через  17 лет,  подарив  мне  сына и дочь.  Мы  поженились  через  10  дней  после Победы, 10 октября 1993 года.  Родные с некоторым удивлением, но с уважением  приняли  мой  выбор.

Насколько я знаю, встрече Ваших родителей тоже предшествовала романтическая история,  расскажите о ней.

- Не знаю, насколько  это романтично, но моих родителей  выгнали  из  школы  за эту  «историю».  Мама  была  тогда  в 9-ом  классе, а папа - учителем  математики. Разница в возрасте 16 лет.  Папа,  Концал Захарович, успел стать ветераном  ВОВ, получил  высшее  образование,  а  потом  только   женился . Но после женитьбы на маме, Харазия Раисе Омаровне,  папе пришлось учиться  дальше, потому что преподавать он уже не мог.  Получил второе высшее образование в ТГУ. Мои  тёти, которые помогали растить нас, рассказывали, как молодая мама, встретив своих одноклассниц на улице, забывалась и играла в мяч с ними, а дед и бабушка все за голову хватались – ребенок она, поторопился наш сын!  Мои  родители смогли родить, воспитать  и поставить  на  ноги четверых  детей,  пережить вторую войну.  Папа  во время  нашей войны  купил ручной пулемет и хотел пойти  на  фронт, но его смогли отговорить. А еще  он хотел все свои  боевые награды отдать мне.  Родители  молчали, но  сильно  пережевали  за  нас,  детей.  Шутка  ли:   трое  детей  ходят  под  пулями!  Был случай,  когда к отцу и брату подошли с соболезнованием по поводу моей гибели ( пустили слух ). Согласитесь, очень тяжело  такое услышать. Я знаю, что война отняла все здоровье у родителей. Наверно,  они и сейчас были бы с нами, если бы не война. Не хватает их …

А каким было Ваше детство?

- Благодаря родителям, тетушкам, бабушкам, детство  мое  было  безоблачным. Как и многие мои сверстники,  я занималась спортом:  баскетбол, бег, прыжки в высоту, а еще танцами.  Мой первый учитель танцев – Малия  Акакий,  талантливейший  хореограф. Наше детство проходило интересней и азартней,  чем у наших детей  в послевоенный период .

Вы работаете директором Дворца культуры, организовываете культурные мероприятия. А как пришла к Вам идея организовать встречу участников ВОВ 1941-1945 и участников войны народа Абхазии 1992-93 годов?

- После войны я больше не смогла работать в медицине  (нервы не те).  Как только подросли дети,  я пошла  работать в  культуру.  Начинала  художественным  руководителем,  писала сценарии и организовывала  мероприятия  на разные темы,  в  том числе и встречу  ветеранов  ВОВ  с ветеранами  нашей  войны. Наше поколение тоже послевоенное.   Мы  выросли на военных фильмах о ВОВ.   Я часто слышала рассказы  отца, ветерана войны.  Мне рассказывали про дедушку (мамин отец ) Харазия Омара Чировича и его родного брата Киазима,  с которыми мне не суждено было встретиться - они погибли в ВОВ. Я хорошо помню, как ждал 9 мая мой отец, с какой гордостью одевал на день Победы свои боевые ордена.  Для меня все ветераны, как  частичка моего отца и моего деда, хочется  уделить  им  хоть  капельку  внимания, это для них очень  важно:  знать,  что их  помнят и любят. Я видела, как они радовались, как блестели  глаза на этих  встречах, с каким удовольствием  читали, стихи  рассказывали о войне  и  к  тому  же ещё отплясывали  вместе с нами.  А одна призналась  – не верится,   что  ей сейчас 92 года. А их так мало осталось,  хочется пожелать им  встретить  70 лет  Победы в добром здравии,  а нам не забывать и помнить их.

После нашей войны прошло более 20 лет. Как бы вы сформулировали ее итоги?

10715943_355280921296931_754713206_n.jpg

- Война  после себя оставляет  тяжелый  след,  раны,  которые  долго  заживают. Прошло  более 20 лет, но мы до сих пор залечиваем раны.  Послевоенные  социальные  условия  изменили нас  в худшую сторону,  но  я думаю, что  все  ещё можно   исправить.  За нашу  свободу и  независимость погибли  лучшие  сыны  и  дочери  Абхазии. «Мы должны удержать,  что смогли отстоять», - так поется  в песне,  автором,   которой   является  ветеран  нашей  войны   Лали  Иосиани.   Думаю,  что  шаг за шагом  мы сумеем   преодолеть   «послевоенный синдром».

Поговорим о нашей молодежи.  Как вы думаете,  насколько изменился образ  современных абхазов?

- Наша молодежь  идет в ногу со временем, но  по - абхазски  сдержанно  и скромно.   Это  хорошее качество.  Я не согласна с теми,  кто ругает нашу молодежь,  у  нас  великолепная  молодежь, умная, образованная, красивая. Нам надо не ругать их, а помочь  им выбрать правильный  путь  и  поддержать. Они - то и поставят на ноги  Абхазию. Судьба Родины  ляжет  на  их  хрупкие  плечи.

А своих детей Вы строго воспитываете?

- В  жизни  я  придерживаюсь  «золотой середины» (закон Будды)  и детей  своих  стараюсь воспитывать  так -    не строго  и  не  вольно.

Знакомо ли Вам чувство обиды?  Прощаете легко обидчиков?

- Как и всем  нормальным  людям,  мне свойственно обижаться,  но легко отхожу.   Кроме  подлости  все  могу  простить. Подлых  людей  просто  вычеркиваю  из  жизни,  но никогда не мщу, В людях стараюсь  видеть  только хорошее.

Ваши мечты,  они сбылись?

- А  о  чем  я  мечтала?   Наверное,  самая  заветная  мечта любой  женщины -   это дети.  Слава  Богу, они у  меня  есть.

Ваши  пожелания  нашим  читателям…

- Всем читателям желаю только добра. Будьте  добрее  друг  к  другу, тогда и жизнь  станет  намного  интереснее.

Виктория (Вика) Думава, живет в Сухуме. Любит беседовать с замечательными современниками. Мечтает выпустить книгу с записанными интервью.