Абхазия на распутье

Александр Скаков
руководитель Центра прикладной этнологии Института социальной политики Академии труда и социальных отношений


27 мая 2014 года  в Абхазии неожиданно для многих начался политический кризис, закончившийся 1 июня отставкой президента республики Александра Анкваба.

Несмотря на кажущееся сходство с "майданом", смена власти, принявшая традиционную для Абхазии форму "народного схода", не была ни "народной революцией", ни управляемым извне переворотом.

Бывшая власть (не худшая, кстати, по сравнению со многими другими регионами постсоветского пространства), утратившая контакт с подавляющей частью общества и лишившаяся доверия, лишилась и возможности управлять этим обществом. Власть ушла сама, потому что ей не на кого было опираться.

Часть же бывшей власти или правящей элиты переформатировалась, приняла изменившиеся правила игры и, вероятно, без проблем впишется в новые политические реалии.

При этом показательно, что полной смены власти не произошло, и подавляющее большинство министров и глав администраций остались на своих постах.

Вся проблема была в том, что президент Анкваб и его окружение руководили республикой по инерции, не предлагали никаких внятных ответов на новые вызовы времени. Это можно назвать упрямством, можно - последовательностью, но ситуацию такие определения не изменят.

Все шло по накатанной схеме: из Москвы поступают финансовые средства, которые затем распределяются по объектам и проектам. Причем приоритет отдается вложениям в социальную инфраструктуру.

Давайте будем оценивать это как "вложения в человека". Ведь и в самом деле, за годы президентства Анкваба были восстановлены многие школы, больницы, стадионы республики. Практически новое здание получил главный музей Абхазии (своего рода визитная карточка республики), ремонтировались дороги.

Но ни одно новое предприятие полноценно не заработало, какой-либо план развития экономики республики так и не был составлен. Все имевшиеся масштабные проекты были просто похоронены. К примеру, такая судьба под явно надуманными предлогами постигла проект достройки старой Военно-Сухумской дороги, то есть трассы Сухум - Черкесск, имеющей важное военно-стратегическое и экономическое значение.

Стоит ли говорить, что какая-либо внятная позиция отсутствовала и по проекту восстановления железнодорожного сообщения через Абхазию. Неудивительно поэтому, что Абхазия относительно немного получила от прошедшей на ее границе Олимпиады в Сочи: республиканская власть просто не вышла с реалистичными и продуманными предложениями.

Анкваб сформировал определенную прослойку людей, лично ему обязанных, тех, кому он чем-либо помог. Но проблемы всего общества ручным управлением не решить, в итоге при неизбежном росте цен зарплаты и пенсии расти отказывались, собственная продукция республики (за исключением вина) практически не выходила за ее пределы, уровень жизни людей начинал падать.

Даже вывезти мандарины (относительно большую партию) через жестко охраняемую российско-абхазскую границу стало проблемой. В то же время на абхазо-грузинской границе продолжал гулять "сквозняк". Поток контрабанды через различных посредников и по потаенным тропам шел в обе стороны.

В политической сфере все это имело своим следствием сужение ориентированной на Анкваба политической элиты. Многие яркие политики уходили из власти (к примеру, бывший глава Совета безопасности Станислав Лакоба). В руководстве оставались или чиновники-исполнители, или скомпрометировавшие себя коррупционеры, притом что уровень коррупции в республике в целом можно считать невысоким.

Одновременно рос потенциал оппозиции, заново структурирующейся и выдвигающей новых лидеров. Впрочем, вплоть до недавнего времени оппозиция не могла предложить альтернативной программы, своего рода нового курса.

Основным вопросом, консолидирующим оппозицию, становилось незаконное получение абхазского гражданства жителями Восточной Абхазии (Гальский район), не отказывающимися при этом от своего грузинского гражданства.

Видимо, Анкваб надеялся таким путем консолидировать народ Абхазии и расширить свой электорат на грядущих выборах. Только сейчас появляются наметки того, что можно будет назвать экономической программой вчерашней (частично и сегодняшней) оппозиции, и можно только надеяться, что она в оставшиеся до выборов полтора месяца начнет "обрастать мясом" реалий и проектов.

Москва, наученная горьким опытом (президентские выборы в Абхазии конца 2004 года, президентские выборы в Южной Осетии конца 2011 года), достаточно долго не вмешивалась в ситуацию в республике. Но явное сокращение российских финансовых возможностей вкупе со сменой куратора республики в Москве (им с 20 сентября 2013 года стал Владислав Сурков), совпавшие с начавшимся обострением внутриполитической ситуации в Абхазии (оно наблюдалось в конце лета и в ноябре 2013 года), заставили обратить на нее внимание. И действия кураторов во время политического кризиса 27 мая - 1 июня позитивно повлияли на ситуацию.

В отличие от предшествующих политических кризисов в Абхазии и Южной Осетии, московские чиновники вели себя нейтрально и доброжелательно, прислушиваясь ко всем сторонам конфликта.

Теперь Москва может сыграть свою роль и при создании долгожданной программы экономического развития республики. Очевидно, что экономические проекты, которые предложит абхазская сторона, должны быть реалистичными и относительно быстро окупаемыми.

Главный потенциал Абхазии, конечно, связан с рекреационной сферой, но на ней одной далеко не уедешь.

Тем более в республике практически не востребовано такое перспективное направление, как горный туризм. Все средства вкладываются исключительно в приморскую зону. Неясно, как развивать сельское хозяйство, учитывая, что попытки, предпринимаемые в этой сфере в периоды президентства Багапша и Анкваба, не увенчались успехом.

Столь же туманно обстоит дело с полезными ископаемыми. Вот уже более десяти лет мы слышим только разговоры о потенциале добычи нефти на шельфе Абхазии, а поставки в Россию ткуарчальского угля (при всем его высоком качестве) вряд ли окажутся рентабельными. Но по крайней мере все это надо просчитать и оценить.

Возникает вопрос и защиты российских инвестиций. По абхазскому законодательству собственность в республике могут приобретать только ее граждане (боязнь распродать республику вполне понятна), что, конечно, создает почву для злоупотреблений. Нередко реализация того или иного проекта напрямую зависит от некоего должностного лица, в случае ухода которого инвестор оказывался ни с чем.

Наконец, не всем очевидно будущее "полупризнанной" Абхазии, учитывая, что процесс ее международного признания явно приостановился.

Иногда звучат голоса доброхотов, призывающих включить в состав России Южную Осетию (с прилегающими грузинскими территориями) и Абхазию. Такие "советчики" (кстати, нередко числящиеся в российских государственных учреждениях) заставляют опять вспомнить слова Павла Милюкова на заседании Государственной думы 1 ноября 1916 года: «Что это - глупость или измена? Выбирайте любое. Последствия те же». Несомненно, для российского руководства вопрос присоединения к РФ Абхазии и Южной Осетии и лишения многострадальных народов полученной независимости не стоял и не стоит. Обсуждаться может только вопрос о дальнейшем укреплении союза с Россией, их интеграции, но об интеграции не "в Россию", а "с Россией".

Возможно, в будущее евразийское экономическое пространство. Но это, впрочем, вопрос относительно далекой перспективы.