НАРОДНЫЙ ПОЭТ И МУЗЫКАЛЬНАЯ КУЛЬТУРА АБХАЗИИ

2014 год – Год Дмитрия Иосифовича Гулиа

Если задаться вопросом, какое место занимает Дмитрий Иосифович Гулиа в истории становления и развития национальной культуры, каждый из нас может ответить: самое важное и судьбоносное. Он, крестьянский сын, обладавший многогранными и яркими творческими задатками, смог реализовать себя и мечты абхазского народа. Ему суждено было стать основоположником абхазской художественной литературы. Он стал организатором и редактором первой абхазской газеты, выступая в ней страстным публицистом и великим просветителем своего народа. Обладая тонкой интуицией языковеда, Гулиа положил начало научному становлению языкознания, став автором первых книг по абхазской терминологии, омонимии, этимологии и другим вопросам языкознания. Он заложил основы профессионального национального театра, являясь переводчиком пьес на абхазский язык.

А каковы были взаимоотношения Гулиа с музыкальным искусством? О том, что его творчество напоено и вскормлено абхазским устным поэтическим и музыкальным фольклором, что связи эти крепки и основательны, подтверждают его произведения и то, что именно национальные традиции с песнями и сказаниями являются основой его бессмертных творений, подчеркивают все исследователи. Но имели ли интересы и деятельность Гулиа отношение к становлению профессионального музыкального искусства в Абхазии? Ответ на этот вопрос мы найдем и в его автобиографии, написанной им на исходе жизни, в 84 года, и в фактах его жизненного пути, насыщенного неустанным желанием просветиться самому и просветить свой народ, и в тех исторических событиях и начинаниях, свидетелем и активным участником которых он был.

В автобиографии Гулиа написал: «В 1929 году я возглавил абхазскую Академию языка и литературы. Академия, в частности, организовала запись абхазских песен и издание их в Москве. Главная и замечательная заслуга в этом деле принадлежит композитору Константину Ковачу. Плодотворным было участие в музыкальных экспедициях Кондратия Дзидзария».

Но какова роль самого Гулиа в собирании и издании песен? Возглавляемая им Академия языка и литературы организовала сбор песен, а потом и издание их с этнографическими записями к ним в виде двух сборников в Москве. Именно благодаря Д.Гулиа, его заинтересованности в этом деле, в бытность его директором Академии были изданы первые книги с собранными абхазскими народными песнями. Это и послужило основанием для развития профессионального музыкального образования и для создания в дальнейшем национальной композиторской школы. Музыкальная профессиональная культура – очень сложная система. Чтобы она развивалась в русле национальных традиций, необходимо возникновение и существование многих разных компонентов, разных форм.

В Абхазии XIX век был наполнен многими трагическими событиями, войнами, выселением большей части абхазов за пределы своей родины. Выдающийся историк Георгий Алексеевич Дзидзария, характеризуя этот период, писал: «Конец XIX века и начало XX – важнейший период в истории Абхазии. В это время происходят глубокие изменения в ее экономической, социально-политической и культурной жизни».

Изменения абхазской общественной жизни не могли не отразиться и на становлении Гулиа как творческой личности. Насильственно угнанный со своей семьей в четырехлетнем возрасте в Турцию, чуть не сгинувший в пучине махаджирства, но вернувшийся на родину благодаря страстному стремлению отца возвратиться домой, Дмитрий Гулиа смог выучиться грамоте у местного священника и поступить в горскую школу. В этой школе и начинается знакомство юноши Гулиа с музыкальным профессиональным искусством. Именно школы в Абхазии, открытые благодаря деятельности различных российских ведомств, приобщали к достижениям мировой цивилизации, давали и крепкие основы музыкальной грамоты. В учебных планах церковно-приходских и светских школ музыкальному искусству в форме уроков пения отводилось 3 часа в неделю, а в некоторых школах и 4. В учительской семинарии, открытой в 1915 году в Сухуме и призванной готовить учителей для народных школ Абхазии, в учебном плане содержался предмет «пение» в количестве 2 часов в неделю и, кроме того, еще 2 часа в послеобеденный час.

Когда Дмитрий Гулиа по окончании горской школы стал поступать в Закавказскую учительскую семинарию, первыми и, как оказалось, главными экзаменами были: проверка состояния здоровья и пение. «Я был небольшого роста, хорошего, я бы даже сказал, цветущего здоровья… Я отличался в церковном хоре, и это испытание не очень-то пугало меня», – написал он об этом в своей автобиографии. Он был принят в семинарию в числе первых, опередив многочисленных конкурентов.

Основы музыкального образования, полученные в Сухумской горской школе, помогли Гулиа научиться воспринимать музыку и стали ему поддержкой в период работы в Абхазской Переводческой комиссии. Инициатором перевода текстов богослужений на абхазский язык был представитель абхазской интеллигенции Николай Мусович Гублиа (1873-1937 г.р.), житель села Лыхны. Церковные власти очень благосклонно отнеслись к этому и поручили в 1892 году смотрителю сухумской горской школы К. Мачавариани составить список членов комиссии для участия в переводе. По рекомендации К.Мачавариани в нее вошел и Дмитрий Гулиа.

Переводчиками на постоянной основе при Сухумском епархиальном училищном совете были приглашены священник Н. Ладария и учитель Д. Гулиа, которые должны были перевести не только Евангелие и другие богослужебные книги, но и составить абхазские литургические песнопения. Для этого, пишет Г. Дзидзария, « решено было вызвать в Сухум известных в Абхазии певцов народных песен, поручив регенту кафедрального собора записать наиболее соответствующие характеру церковной службы народные абхазские мотивы и переложить на эти мотивы литургические песнопения».

Во время отбора таких народных мелодий особых трудностей у составителей, надо думать, не было. Абхазской народной песне изначально свойственны сдержанность, мужественность, распевность.

Уже осенью 1907 года в древних храмах Лыхны и Мыку было совершено богослужение на абхазском языке. Чтобы службы проходили во всех абхазских церквях на родном языке, был создан передвижной певческий хор во главе со священником Н. Ладария. В обязанности хора входило выезжать на места по приглашению церквей и исполнять там песнопения.

Вскоре произошло событие, на которое откликнулся своим стихотворением Д. Гулиа. В Грузии, в ее столице Тифлисе, был убит выстрелом из пистолета экзарх Никон – тот самый архиепископ Никон, который добился ассигнования средств на перевод богослужебных книг на абхазский язык. Дмитрий Гулиа своим стихотворением «Владимир» выразил благодарность человеку, способствовавшему утверждению абхазского языка, в том числе и языком музыки…

Долгие века основным пластом звучащей в Абхазии музыки была абхазская народная песня. В поэме « Мой очаг», вспоминая о детстве, Дмитрий Иосифович пишет: «Я помню вечера свои под деревом, в кругу семьи. Мы пели песни про героев, про их дела, про их бои, про то, как тетива туга, как смелый бьет врага. И долго не смолкала песня».

Когда Дмитрий Гулиа окончательно поселился в Сухуме в конце первого десятилетия XX века, там уже была музыка церковная, военная, светская, музыка кино, театральных постановок. Особенно была популярна музыка в исполнении духовых оркестров, потому что они могли выступать в движении, на открытом воздухе, в помещениях. Они широко использовались в различных армиях мира. Духовой оркестр в Сухуме тогда был штатным подразделением 203-го пехотного полка. В наши дни, кстати, такой оркестр действует при Министерстве обороны Абхазии. В те годы духовой оркестр регулярно, 3 раза в неделю, играл на набережной – недалеко от знаменитой арки около гостиницы «Рица» стояла постоянная эстрада в форме ротонды. Сухумская публика допоздна заслушивалась популярными в то время маршами, попурри на разные темы, вальсами, увертюрами из опер. Оркестр мог обслужить и свадьбы. Играл он и на свадьбе молодого Дмитрия Гулиа. Вот как рассказывала об этом его жена Елена Андреевна: «В 1911 году я вышла замуж за него. Осенью. Позвали гостей. Позвали военный оркестр».

Но широко продолжала звучать и народная музыка. Знаменательным стало то, что впервые народная песня была исполнена с концертной эстрады. Михаил Лакербай, известный писатель и драматург, в своей книге «Очерки истории театрального искусства» рассказывает о первом народном хоре, выступавшем в Сухуме в 1914 году (организатор – хормейстер Дзуку Лолуа). В репертуар хора входили инсценировки, т. е. сценически оформленные народные абхазские песни, в которых Лакербай видел прообраз «первых абхазских театральных представлений».

Словом, для приобщения к музыкальному искусству Сухум давал огромные возможности.

…В 1958 году, уже на склоне своих лет – Дмитрию Иосифовичу Гулиа было 84 года – он обратился с письмом к председателю Президиума Верховного Совета Абхазской АССР Б. В. Шинкуба: «Дорогой Баграт Васильевич! Музыкальное училище и музыкальная школа организованы благодаря энергии и настойчивости К. В. Ковача, так много сделавшего для музыкальной культуры абхазского народа. Ковач был душой школы и музыкального училища. Он положил очень много сил на то, чтобы эти учебные заведения сделать нужными и полезными для народа. Я считаю, что было бы вполне справедливо, если бы музыкальная школа в городе Сухуме была названа его именем. Тем самым мы воздали бы должное памяти К. В. Ковача. Я прошу Вас доброжелательно рассмотреть этот вопрос. С приветом, Дмитрий Гулиа, народный поэт Абхазии. 16 августа 1958 года».

Просьба Гулиа была удовлетворена только в 1980 году – в год 50-летия основания школы.

Свой рассказ о вкладе Дмитрия Иосифовича Гулиа в общую культуру Абхазии и в становление и развитие профессиональной музыкальной как ее части, я хочу закончить словами российской поэтессы Беллы Ахмадуллиной: «...Я люблю всякий народ, всех людей на Белом свете, но я глубоко уважаю и сильно люблю Абхазию, ее имя: Страна Души. Спасибо Дмитрию Иосифовичу за то, что он сделал для своего народа, значит, для всех людей».

Свет того, что сделал Дмитрий Иосифович Гулиа, не гаснет.

Аида АШХАРУА, кандидат философских наук