Георгий Анчабадзе: «Правду знать всегда лучше»

/Елена Заводская/

Георгий Анчабадзе – доктор исторических наук, профессор Университета Ильи Чавчавадзе. Его отец – Зураб Анчабадзе был первым ректором Абхазского государственного университета. Георгий Анчабадзе живет в Тбилиси, но жизнь его тесно связана и с Абхазией. На протяжении нескольких десятилетий он преподает в АГУ.

Елена Заводская: Георгий Зурабович, расскажите, пожалуйста, о вашей работе в Абхазии?

Георгий Анчабадзе: Я лекции начал читать в АГУ еще в 1984 году и до 1992 года работал здесь по совместительству. Война прервала мою работу в АГУ, но после войны в 2001 году я получил возможность возобновить лекции. В настоящее время читаю два спецкурса: «Историческая география Абхазии» и «Абхазия и Кавказская (Русско-Горская) война». Историческая география – это как бы география, «опрокинутая» в историю: внешние и внутренние границы,  размещение племен в разных эпохах, направление дорог, местоположение древних городов и укреплений, этнодемографическая ситуация – все это необходимо знать будущим историкам.

Что касается спецкурса «Абхазия и Кавказская война», он описывает период XIX века (до 1864 года), когда на Северном Кавказе происходили систематические боевые действия между горскими народами (дагестанцами, адыгами, чеченцами, убыхами и другими) и русскими войсками. В историографии Абхазия не считается активным участником этой войны. Между тем вся история Абхазии этого периода теснейшим образом связана с происходившими на Северо-Западном Кавказе событиями. Абхазия в 1810 году вошла в состав Российской империи на правах автономии. Последний независимый от России владетель Абхазии Асланбей Шервашидзе-Чачба, вассал Турции, был свергнут русскими войсками, и правителем был утвержден его брат Сафарбей или Георгий. Он, а затем и его сыновья Омарбей и Михаил, являясь вассалами России, офицерами и генералами русской службы, пользовались почти полной самостоятельностью во внутренних делах. Разумеется, они со своим ополчением должны были помогать русским войскам в борьбе с горцами. Князь Михаил, как воспитанник убыхов, пользовался большим влиянием среди горских народов Северо-Западного Кавказа. Русские власти на Кавказе использовали этот фактор в своих политических целях.

С другой стороны, русские войска, расквартированные в Сухумской крепости и еще в некоторых укрепленных пунктах на территории Абхазии, помогали Михаилу и Омарбею (Дмитрию) в борьбе с недругами внутри страны. Надо отметить, что против русских войск на стороне горцев активно выступали садзы (это ветвь абхазского народа, который жил западнее реки Бзыбь), а также абазинские племена Северного Кавказа. Кроме этого, и в самой Абхазии неоднократно возникали восстания против русских войск и их ставленников на абхазском престоле, которые поднимал Асланбей, периодически возвращавшийся из Турции, или владельцы Горной Абхазии, князья Маршаны. Таким образом, роль абхазов в Кавказской войне была неоднозначной: с одной стороны, они помогали Российской империи бороться с горцами, с другой стороны, вместе с горцами воевали против русских войск. Вот данная проблематика и составляет основу моего второго курса.

Е.З.: Расскажите, пожалуйста, о своем впечатлении от абхазских студентов и, если можно, сравните их с грузинскими.

Г.А.: Я горжусь, что одновременно преподаю и абхазским, и грузинским студентам. Кроме того, у меня бывали студенты разных кавказских национальностей (представители Северного Кавказа, Азербайджана, Армении), у меня бывают также студенты из Европы. Я очень люблю своих студентов, это очень хорошие молодые люди, они интересуются предметом, внимательно слушают лекции, задают вопросы, но, когда дело доходит до экзаменов, не все одинаково себя проявляют. Кавказские студенты все друг на друга похожи. Они очень много вопросов задают, но часто эти вопросы не совпадают с той темой, о которой я им говорю. Европейские студенты иначе обучены. Они все записывают мои лекции, они также задают вопросы, но их вопросы точно совпадают с темой лекции. То есть, у них другая методика работы.

Е.З.: А что вам приходится разъяснять грузинским студентам в связи с Абхазией?

Г.А.: Я не читаю историю Абхазии в грузинских вузах. К сожалению, ее там не преподают. Но у меня часто бывают встречи с разными группами грузинской молодежи. Грузинские ребята задают вопросы о происхождении абхазов, об истории грузино-абхазских взаимоотношений. Они слышали две взаимоисключающие точки зрения. Первая, что абхазы – автохтонное население Абхазии, вторая, что абхазы – это потомки горцев, переселившихся не так давно из Северного Кавказа на территорию Абхазии и воспринявшие имя местного как будто грузинского племени абхазов. Автором этой «теории», я беру это слово в кавычки, является грузинский литературовед Ингороква, который в середине XX века опубликовал книгу, в которой доказывал, что исторические абхазы – это отнюдь не современные абхазы. До него в Грузии никто не сомневался в том, что исторические абхазы – это прямые предки современных абхазов, а их язык был абхазским языком. Многие грузины и сегодня верят теории Ингороквы, хотя с V века в грузинских источниках постоянно встречаются упоминания об Абхазии и стране абхазов.

Вообще, надо сказать, что Ингороква довольно свободно относился к данным письменных источников, толковал их по своему усмотрению. У него много работ, которые сегодня нигде не упоминаются, потому что они совершенно далеки от исторической истины. Вот, например, у него есть большая книга о Шота Руставели, где «исследуются» его родственные связи, происхождение, биография, говорится, кто был его отец, кто была его мать, другие родственники, что они из себя представляли, и так далее. Но откуда это взято, абсолютно неизвестно. Мы знаем только, что был такой Шота Руставели, даже из какого Рустави он был, мы не знаем. В Грузии несколько Рустави. И он написал эту гениальную поэму. А больше ничего не известно. Еще известно по преданию, что он под конец жизни поехал в Иерусалим и там умер. Все. Я считаю, что правду знать всегда лучше. И абхазам правильная история нужна и грузинам. Даже, если эта история противоречит каким-то целям информационной войны, которую я очень не уважаю.

Е.З.: В одной из своих статей вы писали о себе: «Я – абхаз, я – грузин, я – кавказец». Как вы сочетаете это в себе?

Г.А.: Это я написал 14 лет тому назад, имея в виду мои юношеские ощущения. После начала абхазо-грузинского конфликта моя абхазская составляющая стала преобладать. В той же статье я пишу, что, если до 1989 года в Тбилиси окружающие воспринимали меня как грузина, то после моих публичных выступлений на абхазскую тему  меня стали считать абхазом. Мой отец – абхаз, мать – грузинка. Я всегда ощущал себя сыном двух народов. События, развернувшиеся после 1989 года, были для меня крайне болезненны. Я очень опасался этого, но война случилась. Людей интересуют исторические причины произошедшего, и в меру своих возможностей я пишу и говорю об этом.

В истории было время, когда абхазы и грузины очень уважали друг друга и связи между ними были тесные. Многие абхазы и грузины сейчас об этом уже не помнят. В классической грузинской литературе XIX и начала XX веков ни один народ не описывается с таким уважением и с такой любовью как абхазы. Всякий абхаз, который встречается в литературе того периода, это обязательно благородный рыцарь. В советский период это отношение сильно изменилось. XX век принес новые реалии. Я уверен, что рано или поздно грузины и абхазы должны будут найти модель взаимного сосуществования. Эти народы жили, живут и будут жить рядом. Невозможно жить в постоянном противостоянии. Я очень хочу, чтобы наступил такой момент, когда люди не силой будут достигать превосходства, а умом дойдут до того, что можно найти приемлемую модель, которая устроит обе стороны.

Е.З.: На ваш взгляд как историка, какие сегодня вызовы стоят перед Абхазией?

Г.А.: Когда мы говорим о вызовах, внутренние вызовы в настоящий момент главнее, чем внешние. Среди внутренних вызовов я считаю важнейшим демографическую проблему. Абхазы – малочисленный народ. И если уже сейчас не принимать какие-то меры, что будет через 50 лет трудно предсказать. Это один из тех вопросов, который молодое поколение абхазов должно серьезно воспринять. Кроме того, мы должны подумать о том, чтобы Абхазия действительно встала на ноги. Абхазия маленькая, но богатая страна. Хотя бы сельское хозяйство тут должно быть развито в той степени, чтобы минимально зависеть от внешнего рынка. Абхазия может земледельческой продукцией и скотоводством обеспечить себя. Но для этого одного желания крестьян недостаточно, правительство должно им помогать. Нужны проекты развития малого бизнеса на селе. То, что я говорю об Абхазии, касается и Грузии. Ситуация похожа. Грузия тоже традиционно аграрная страна и туда тоже много продукции завозится извне. Если мы хотим быть в ряду передовых стран современного мира, мы должны также и работать. Современная культура поведения,  культура работы, взаимоотношений – это к нам должно прийти. В то же время, есть опасность зарождения культа материальных благ. У абхазов, кстати, никогда не было культа денег и накопления. Он приводит общество к разложению. Мне бы очень не хотелось, чтобы Абхазия, как и Грузия, испытали это. Вот самые главные вызовы, на мой взгляд.

Что касается внешней ситуации, то собственными силами ее не исправить. Конечно, мы знаем, что грузино-абхазские противоречия существуют. Де-факто нет состояния войны и нет опасности возобновления войны. Само грузинское общество сегодня более опытное и мудрое, чем было в 1992 году. И политический класс вырос. Это уже не то, что было во времена Госсовета, да и время уже не то. Я считаю, что возобновление войны в настоящее время невозможно, но до тех пор, пока не найдена окончательная модель урегулирования, нельзя быть в этом совершенно уверенным. Я также считаю, что заключение договора о неприменении силы было бы важным моментом для стабилизации отношений между сторонами.

Сегодня опять возникает двухполюсный мир. И таково расположение Абхазии, что она может оказаться в центре каких-то событий, каких именно, трудно предугадать.

Абхазия – многонациональная страна. Здесь есть многочисленная грузинская община, армянская, русская, другие не столь многочисленны. В интересах Абхазии, чтобы между этими народами было согласие. Надо строить государство с вовлечением всех жителей Абхазии и всех ее граждан, со всеми надо находить общий язык.

Е.З.: Как вы относитесь к доктрине «вовлечение без признания», о которой сегодня говорят и у нас, и в Грузии?

Г.А.: Мне кажется, эта доктрина не особенно успешно развивается. Принцип  непризнания существует, но я не вижу особого вовлечения. Мне кажется, что раз говорят о вовлечении, то абхазы должны иметь большую свободу перемещения. Почему абхазская молодежь не может свободно ездить в Европу и знакомиться с европейскими ценностями, о которых мы говорим, наравне с грузинской молодежью? Для абхазских студентов этот путь должен быть открыт. Абхазские спортсмены, художественные коллективы не должны встречать препоны для выступления за границей. Я думаю, что это и в интересах Грузии тоже. Если говорить о вовлечении, надо в таком духе решать вопросы.