Сухум без Келешбея

Лет пять назад моя московская приятельница, преподающая в вузе, принимала экзамен по истории. Абитуриентка не знала ничего. Чтобы расшевелить ее, преподаватель спросила, в какие годы жила Екатерина Великая. Девушка не знала. «Хорошо, – сказала преподаватель, – я, например, могла бы быть с ней знакома?» Искоса поглядев на нее, абитуриентка ответила: «Вряд ли, она же все-таки царица».

Человек, не знающий историю своей страны, не способен адекватно реагировать на происходящее, потому что он ограничен только  своим пространством. Но если человек по каким-то, в том числе объективным, причинам, не смог узнать ее в школе, государство и общество должны организовать общее пространство таким образом, чтобы знаковые события и личности присутствовали в повседневной жизни, напоминая о глубине прошлого.

В Сухуме есть краеведческий музей, на набережной установлен памятник махаджирам, в Эшере открыт мемориал Владиславу Ардзинба, во многих районах есть памятники погибшим в Отечественной войне народа Абхазии, но всего этого явно недостаточно, чтобы  прошлое обрело реальную глубину, особенно историческое прошлое, насчитывающее несколько тысячелетий.

Позапрошлым летом, гуляя с друзьями по набережной в районе  сухумской крепости, мы опросили 6-7 встречных, что они знают о Келешбее. Только один человек ответил, что это владетель Абхазии, живший в начале девятнадцатого века, остальные невнятно мямлили, и у меня, например, возникло подозрение, что они смутно представляли себе, о ком идет речь. А ведь это крупнейшая фигура сравнительно недавнего прошлого, яркая колоритная личность, при которой Абхазия вела достаточно самостоятельную политику. Но что напоминает о нем в столице современной Абхазии? Практически ничего. Да, неизвестно место его захоронения, но можно было бы сделать небольшое символическое надгробье в границах сухумской крепости, где вместо этого сделали кафе. Или установить там же памятник, тем более что Келешбей обладал мужественной, запоминающейся внешностью. Можно было бы объявить конкурс на эту тему, чтобы всколыхнуть скульпторов.

Тем же летом в районе Турбазы две юных американки остановили меня вопросом: «Where is Bagrat’s Palace?» (Где здесь дворец Баграта?). От неожиданности я не сразу поняла, что  речь идет о развалинах замка Баграта, но карта, в которую они тыкали пальцем, позволила мне сориентироваться. Уже отправив их в нужном направлении, я вспомнила, что нет ни одного указателя даже на ближайших  к развалинам улицах. А сейчас вопрос на засыпку сухумчанам: «Кто хоть раз бывал на этих развалинах?» Правда, смотреть там особенно нечего, но все-таки место историческое, и неплохо было бы привести его в порядок и установить хоть небольшой стенд с археологическими данными.

В свои студенческие года будущий известный абхазский писатель Алексей Гогуа совершил пешее путешествие вдоль Абхазской стены, чтобы погрузиться в прошлое своего народа. Кому из нынешних студентов приходила в голову подобная мысль, хотя сейчас пешие прогулки стали гораздо более популярными. Честно говоря, когда наши молодые в очередной раз едут на могилы президентов, возлагают там цветы и читают стихи, я, грешным делом, думаю, что и Ардзинба, и Багапшу было бы приятнее, если бы студенты хотя бы исторического факультета АГУ посвятили свои каникулы обследованию Абхазской стены, составлению ее подробной карты и популяризации этого памятника различными средствами.

Если у государства не хватает силенок составить программу  действий, которая позволила бы популяризировать историческое прошлое страны, должна подключиться широкая общественность – каждый житель может проявить себя в этом поле, обогатив в том числе и самого себя.

Надежда Венедиктова