АБХАЗИЯ СЕГОДНЯ. ЧТО ДЕЛАТЬ? (Часть VІІ)

Архимандрит Дорофей (Дбар)

БЕЗОПАСНОСТЬ


«Что касается народа, я от всей души желаю ему воли и свободы, равно как и любому отдельно взятому человеку, но должен заявить, что их воля и свобода состоят в том, чтобы иметь правительство и законы, которые как раз гарантируют сохранность их жизни и имущества».

Король Англии Карл I (1600–1649 гг.)



Внешняя безопасность

Спустя четверть века после Отечественной войны народа Абхазии у нас по–прежнему нет мирного договора с Грузией. По вине последней.

Руководство Грузии так и не желает мириться со сложившейся реальностью — появлением независимой Абхазии, и на различных международных площадках всячески лоббирует и отстаивает сохранение целостности территории бывшей Грузинской ССР в границах, установленных советским диктатором Иосифом Сталиным (Джугашвили). Уверен, что самой Грузии — с учетом реалий — стратегически было бы намного выгоднее признать независимость Абхазии, а не вести неконструктивную политику, направленную на изоляцию нашей страны.

И хотя за последние годы грузинское общество во многом изменило отношение к проблеме Абхазии, тем не менее я абсолютно уверен, что грузинские политики готовы при первой же возможности осуществить против нас новую военную интервенцию. Сомнений в этом нет! Поэтому абхазской стороне не стоит расслабляться, рассчитывая, с одной стороны, на «благожелательное» отношение со стороны Грузии (выражаемое в предоставлении населению Абхазии доступных медицинских услуг и т.п.), а с другой стороны, на размещенные на территории нашей Республики российские военные базы.

В разделе «Политика» (см. выше) я уже говорил и сейчас повторю, что в Абхазии вряд ли найдется серьезный политик, готовый подвергнуть сомнению факт, что главным нашим стратегическим союзником (если быть до конца точным, осуществляющим протекторат) и гарантом безопасности является Российская Федерация. Со стороны Абхазии важно обеспечить все необходимое для нормального функционирования российских военных баз на территории нашей страны. И это вполне соответствует геополитическим интересам самой России.

Однако существующее положение вещей вовсе не означает, что руководство Российской Федерации впредь не должно выстраивать выгодные для собственной страны отношения с Грузией (в том числе и в ущерб интересам Абхазии). Вот почему мы обязаны сохранять самостоятельность и автономность своей армии, повышать уровень подготовки своих военнослужащих и иметь в распоряжении современное вооружение.

Каким образом добиться всего этого? Проработанный детально конкретный ответ на этот вопрос дадут абхазские военные специалисты, а не я, священнослужитель, и в основе этого ответа, вне всякого сомнения, будут заложены изложенные выше принципы.

Если уж мы затронули военную тему, сделаю акцент на еще одном важном моменте: всем известно, что очень многие граждане нашей страны хранят у себя дома боевое и нарезное стрелковое оружие.

После Отечественной войны народа Абхазии 1992–1993 гг. на руках у населения осталось огромное количество стрелкового оружия. В то же время соответствующие службы не располагают точными данными, сколько именно оружия находится в распоряжении наших граждан, какое оно и у кого хранится. По всей видимости, это связано с тем, что вопросами фиксации и учета оружия занимаются правоохранительные структуры, а не оборонные, что было бы куда логичнее.

В памяти наших граждан навсегда сохранится предвоенная операция властей по изъятию огнестрельного оружия у населения, «благодаря» которой народ Абхазии оказался практически безоружным перед лицом военной агрессии Грузии.

Моя позиция заключается в том, что хранение боевого огнестрельного оружия, как и владение им, должно быть увязано с обязанностью и готовностью владельца оружия защищать свой народ: если человек состоит на учете как резервист, регулярно участвует в военных сборах, совершенствует боевые навыки, то он обязан приобретать, хранить и регистрировать оружие в структурах Министерства обороны Республики Абхазия. Правоохранительные органы будут иметь доступ к данным о хранящемся у граждан оружии исключительно в рамках следственных мероприятий и по решению суда.

Что касается охотничьего, гладко– и короткоствольного оружия, то регистрацией и учетом этого типа вооружения должны заниматься в первую очередь общественные и профессиональные организации (охотничьи союзы, охранные организации, стрелковые клубы и т.п.). При этом доступ к регистрационным данным также должен быть ограничен исключительно следственными мероприятиями и судебными решениями.

Только так можно полноценно реализовать принцип автономности, боеготовности и обороноспособности нашей Республики.

Общественная безопасность

Антуан де Сент–Экзюпери (1990–1944 гг.) в своем сочинении «Цитадель» приводит такой диалог.

«— Все наши беды, — сказали генералы, — оттого, что люди развратились. Их пороки разваливают царство. Нужно устрожить законы, ужесточить наказания. Нужно рубить головы тем, кто провинился.

А я? Я размышлял:

— Может, и впрямь пора рубить головы. Но добродетель всегда только следствие. Испорченность моего народа говорит о порче царства, которое требует для себя людей под стать. Здоровое царство питает в людях благородство».

«Неиспорченное» государство и благородство в людях, питаемое посредством их просвещения, а не просто «рубка голов» — как раз тот принцип, которого придерживаюсь я и который ставлю во главу угла в своих рассуждениях о настоящем и будущем Абхазии. Собственно, поэтому я и начал свой труд с разделов «Политика», «Образование», «Медиа», продолжением стали главы «Человеческие ресурсы и управление», «Экономика», и только в завершение я обращаюсь к темам «Безопасность» и «Медицина».

Замечено, что организованная преступность (в частности, институт «воров в законе», имевший место в СССР) возникла и прошла серьезную закалку именно в период тоталитаризма, в 30-е и 40-е годы XX в. Точно так же и в Италии — мафия расцвела и укрепилась в период, когда у власти в стране были фашисты. Думаю, этих примеров достаточно, чтобы сделать вывод: жесткость властей по отношении к преступным группировкам не всегда дает желаемое, а подчас оборачивается прямо противоположным результатом.

Подтверждением целесообразности другого подхода является так называемое «исландское чудо». В Исландии (кстати, по численности населения ее можно сравнить с Абхазией), чтобы снизить статистику  правонарушений (в частности числе число наркозависимых в молодежной среде), отдали предпочтение привлечению молодежи к позитивному, здоровому, спортивному образу жизни. Для этого строятся стадионы, спортзалы, создаются спортивные клубы и т.д. Просто примитивная практика  пресечения правонарушений и жесткие наказания за беззаконные проступки давно в прошлом. Изменение подхода к работе с молодежью позволило в течение двадцати последних лет не просто изменить поведение подростков, но и сделать приоритетным спортивный образ жизни для огромного социального слоя общества.

Я не считаю, что вся абхазская молодежь одинаково поражена различными злостными недугами нашего времени, в том числе исповеданием «идеалов преступного мира», и вовлечена в криминальную среду и субкультуру.

Напомню строки из «Очерка об абхазском этикете» (Сухум, 1984 г.) Ш. Д. Инал–ипа: «Понаблюдайте в обыденной жизни за молодыми абхазами — я имею в виду, конечно, не тех, которые, не приобщившись по–настоящему ни к новой, ни к старой культуре, производят своей самонадеянной развязностью удручающее впечатление, а тех, кто, являясь вполне современными людьми, сохранили в то же время в своем багаже “золотой запас” добрых традиций, выделяющих их из окружения и делающих приятными и желанными в обществе. Такие “консерваторы” не могут, например, не встать при появлении старших, не уступить им места; они не сядут, пока старшие на ногах и пока они не пригласят их сесть; не позволят себе сесть, развалившись, рядом с ними, не возьмут слова раньше них, не скажут и не выпьют при них лишнего, не будут многословными, не прервут их речь, не пересекут им путь даже в лесу, не пройдут между ними, не войдут раньше них в помещение, вежливо предупредят их желания, не говоря уже о недопустимости лжи, обмана, непристойных выражений — не только в их адрес, но и просто в их присутствии, и т.п. И все это не вычитано из книг и не заучено ими наизусть, а просто и естественно вытекает из тех повседневных норм поведения, которые впитали с молоком матери простые абхазские крестьяне, поражающие людей, впервые к ним попавших, как заметил акад. Н. Я. Марр, своей “обходительностью, деликатностью”».

С другой стороны, стоит помнить, что полностью искоренить преступность еще никому в истории не удавалось. И сегодня тюрьмы строят во всех странах, даже в уже упомянутой мною Исландии. Разница лишь в том, что в одних странах, например, в Голландии, они зачастую пустуют, а в других, к которым, к сожалению, относится и современная Абхазия, они забиты до отказа.

Пожалуй, трудно найти на карте мира страну, в которой определенные сферы жизни и деятельности (торговля оружием, наркоторговля, игорный бизнес и т.д.) не находились бы под контролем организованной преступности. Однако в развитых странах преступность, будучи изолирована в «гетто», лишена возможности тотально контролировать все государственные механизмы и, в частности, из–под ее влияния выведено очень важное звено экономики — средний бизнес. В государстве, в котором в сферу интересов преступного мира попадает средний бизнес, нет и не может быть будущего.

Прошу прощения за каламбур, но в данном случае точнее не скажешь: в государстве может существовать мафия, но государство не должно существовать для мафии.

Я уже цитировал Пьера Трюдо, одного из самых популярных канадских лидеров. Ему принадлежат и такие слова: «Свобода и личная безопасность охраняются законом, чтобы закон был эффективным, его надо уважать».

После Отечественной войны народа Абхазии 1992–1993 гг.. (я особо это подчеркиваю) в нашем обществе стало наблюдаться неуважительное и даже пренебрежительное отношение к государственным законам! И это породило тотальную безнаказанность, которая, как известно, является питательной средой для роста преступности.

Размышляя на эту тему, я наткнулся на некоторые исторические иллюстрации, которыми готов поделиться с читателями. Мне представляется любопытным, как абхазы наказывали преступников в начале XIX в.

Автор статьи «Статистический взгляд на Абхазию», опубликованной в 1831 г. в газете «Тифлисские ведомости» (№ 24–29) отмечает, что «весь кодекс абхазский заключается в следующем: за смертоубийство (убийство человека — прим. о. Дорофея), по древнему обычаю, преступник должен вознаградить родственников убитого 15–ю душами крестьян, лучшей лошадью с седлом, саблею или шашкою, ружьем и пистолетами. Если же он не в состоянии сего исполнить, то родственники убитого лишают его жизни и дальнейшего мщения не бывает уже со стороны родных. За воровство платится обиженному вдвое против цены украденных вещей, и, кроме того, виновный должен отдать владетелю (Абхазии — прим. о. Дорофея) одного человека, если не имеет крестьян, то сам должен служить рабом».

Т.е. приоритетным наказанием выступали серьезнейшие штрафы, а не личное наказание виновного. На самом деле, в извращенном коррумпированном виде то же самое мы наблюдаем и сегодня, когда совершивший преступление человек добивается прекращения преследования, откупившись крупным денежным взносом.

Убежден, что все виды преступлений, кроме тяжких и особо тяжких, должны наказываться крупными штрафами и общественными работами, а вовсе не годами тюремного заключения, во время которого правонарушитель лишь костенеет в своем преступном поведении. В наших условиях бессмысленно делать приоритетным видом наказания тюремное заключение, пока для изоляции преступников в нашем распоряжении есть лишь СИЗО в Дранде (в обветшалом здании бывшего монастыря), нет исправительных колоний, нет других пенитенциарных учреждений, отвечающих современным реалиям.

Еще один пример — из статьи К. Чернышева «Еще об Абхазии», опубликованной в 1854 г. в газете «Кавказ»: «Замечательно, что воровство, считающееся у других народов Кавказа удальством, здесь (в Абхазии — прим. о. Дорофея) порок, который наказывается весьма строго, а именно: с вора взыскивается в пользу хозяина тройная стоимость украденного им, и кроме того, за воровство сто рублей штраф — в пользу владетеля (т.е. в пользу государства — прим. о. Дорофея). Это строгая мера была причиною, что воровство в Абхазии случалось редко; но в настоящее время порок этот усилился именно потому, что коренные абхазские законы вообще начали терять свою силу (и это 1854 год! — прим. о. Дорофея). Замечательно еще и то, что воровством в Абхазии занимаются не столько низшие, сколько высшие члены общества (т.е. правящая элита — прим. о. Дорофея), которые не имели достаточных средств к жизни и считая труд стыдом, для прокормления своего семейства пускаются в воровство (т.е. расхищение Государственного бюджета — прим. о. Дорофея)…».

Правоохранительные органы

Схема роста эффективности работы правоохранительных органов и судебных инстанций хорошо известны во всем мире, и я не вижу смысла повторять их на этих страницах. Заострю внимание на другом.

В нашей стране, где население немногочисленно, очень многие знают друг друга в лицо. Большинство из нас связаны родственными узами. Прибавим к этому некоторые не лучшие (мягко говоря) особенности абхазского менталитета. Все вышеперечисленное достаточно серьезно, чтобы в большинстве случаев свести на «нет» работу блюстителей правопорядка, представителей судебных и карательных органов. В результате большинство нарушителей закона избегают уголовного наказания.

В качестве иллюстрации к сказанному приведу отрывок из детективного рассказа писателя–прозаика Валентина Дбар (1948–2010 гг.), который долго проработал в структурах МВД Абхазии, начиная с советских времен.

«Аусура мшы нҵәаразы рацәак агмызт, — пишет В. Дбар в рассказе «Азеимаак», — ашә аартны х–ҩык ахацәа аныҩнашылоз. Аӡәы издыруаз иакән. Аҩны изныкымкәа, ҩынтәымкәа итәахьаз, игылахьаз, изхааизгьы аусзымдырхәаз…

— …Уара макьана уҷкәнцәоуп, дад? Зегьы абоудыруа. Анкьа ҳаҳәшьа ду лыԥсы анҭаз шәара шәҿы акән тәарҭас–гыларҭас иахьҳамаз… Уҳацхрааразы ҳуҳәарц ҳааит. Хаҭала саргьы схазы аказы суднамгалацт… Абра ҷкәнцәақәак машәырк иақәшәан…

— Уи машәырума иҟарҵаз, — ихжәацәазаргьы иажәа аахысҵәеит.

— Машәырымкәа, дад, рхы акы ҭазар уи еиԥш ҟарҵозма? Ихәмарны аӡәы лнапы асааҭ ахырхит ҳәа ирӡтәума?

— Асааҭ амацара акәндаз. Убас лнацәкьарақәа ахьтәы мацәазқәа рхыхыуп, ллымҳареҩқәа ирхьымӡеит акәмзар. Ажәакала, ддырҳәит…

— Иуҳәо иашоуп, аха уажәы абахҭа инҭашәар, рыԥсҭазаара ԥхасҭахагәшьоит.

— Мап, иабжьап сгәахәуеит. Иҟарҵаз шиашам азхәцха аамҭарацәа роуеит.

— Ус умҳәан, сукәхшоуп. Аус уанӡа инамгакәа ацхыраара руҭароуп.

— Цхыраарас ируҭои, рхы зықәдыршәаз ауп изықәшәаз.

— Ргаӡара рыхьӡеит. Усҵәҟьа иҟам. Уи ауха иахьеилагаз сыздыруам акәмзар?..

— Уажә рҿыхра шәашьҭалт, уаанӡа шәабаҟаз?

— Аҩны ҳаҟан…

— Аҩны ҭынч шәтәоуп азоуп, даргьы изықәшәаз ишақәшәаз. Уи иашақәшәаз жәдыруазар акән. Џьара аус руӡом. Ашәыр аџьырмыкьаҿ иаҭнырхуа шаҟа мааҭ шәырҭахьеи? Акгьы зышәымҳәои? Излашәырҭои, аҽны идырҳауа, ауха аресторанқәа рҿы инырхуеит… Ашкол даалгаанӡа ауп ауаҩы иааӡара анаҭахыу, нас ддухеит ҳәа шәылаԥш игшәыжьлоит. Иашам. Уажәоуп еиҳагьы иааӡара, алаԥш игмырхара анаҭахыу. Избанзар, ари аамҭаз, амҩахҟьара зынӡа имариоуп. Саб иқәлацәа шәоуп. Арсҟатәи изырҳәозеи ҳәа шәгәы иаанагозар ҟалоит. Аха уи аусураҿы аԥышәа иснаҭаз ауп исзырҳәо…

—  Ҟоҳ, ауаҩы дыршьыма? Ауаҩы дызшьызгьы аурышьҭуеит. Уамаӡак ҟарҵазшәа шәылрыхан иҭашәкуеит.

Даара игәы иалсны дҩагылт, Пыҷа иабгьы днаишьҭаланы дындәылҵит. Ҭамшьыгә дахьтәаз даақәԥсычҳаит.

— Аԥыхьа ишысҳәаз еиԥш, ҳарҭ ҳаицәтәымуаам. Усцәыԥхамшьан, уагьсцәымшәан, исҳәо ухшыҩ азышьҭ. Рҩыџьагь ҩышықәса изланхахьоу ацәқәа рымоуп. Ирҭиуеит. Иҳәа, шаҟа аҭахыу аҷкәнцәа рҿыхразы.

— Уи шԥыкәу? — сҩаҵнарҟьеит.

— Мшәан, уара иугоит сымҳәеит. Аиҳабыра ыҟоуп. Урҭгьы аҭаацәа рымоуп, акрыфара зҭахымда? Уҭахызаргьы уара ига, аха аус ҟаҵа…

Уаҳа аҳәаха исымҭеит, ишсымчыз сҭаҷкәм раҵәаны астол ианықәсыкша, сахьгылаз схы инаркны сшьапаҟынӡа сҵысҵысуан ажәак сзымҳәо. Иаргьы иажәа алымҵуазшәа аниба, дмақаруа ашәахь иҿынеихеит:

— Уара уеиԥш егьаҩ аабахьеит! — ашәаҿы дааҭгылт. — Дук хара имгакәа урҭ аҷкәнцәа аушьҭымхозар, ҭәыу ҳәа усҿаӷьцәа… Анцәа иџьшьоуп, ауаа хыхьгьы иҳамоуп…» (Дбар В. Иаанкылоу асалам шәҟәы. Аҟәа, 1990).

Хоть описанная ситуация произошла несколько десятилетий назад, в нашей жизни мало что изменилось…

Мне представляется, что для совершенствования работы правоохранительных органов нашей Республики необходимо в каждом районе создать закрытые спецгруппы (в каждой — не менее десятка проверенных и хорошо подготовленных сотрудников Министерства общественной безопасности). Каждая группа должна быть по–современному экипирована и вооружена, в ее распоряжении должен быть совершенный спецтранспорт, в том числе современные полицейские мотоциклы (для быстроты передвижения в черте городов). И, самое главное, никто посторонний не должен знать ни имен, ни фамилий, ни в лицо — как сотрудников этих групп, так и их руководителей. Каждая такая спецгруппа должна комплектоваться несколькими офицерами ведомства внутренней безопасности, чтобы жестко контролировать действия личного состава этих групп и не допускать нарушения закона с их стороны. Кроме того, необходимо вести постоянную видеофиксацию любых мероприятий правоохранительных органов (благо, в настоящее время это очень просто). Видеоархивы хранятся, чтобы к ним могли обратиться в любой момент по решению суда.

Такой подход позволит повысить эффективность мероприятий по задержанию преступников, не вовлекая самих сотрудников правоохранительных органов в возможные «кровно–родственные» схемы обхождения закона.

В разделе «Экономика» (см. выше), когда мы вели речь о туризме, я предлагал убрать все стационарные посты ГАИ вдоль дорог, заменив их камерами, фиксирующими нарушения правил дорожного движения, и сделать ставку на мобильный полицейский патруль. По численности такие патрульные группы должны быть намного меньше, чем спецгруппы, о которых мы говорили выше. К примеру, по три человека в каждой патрульной машине, один из которых обязательно является сотрудником службы внутренней безопасности Министерства общественной безопасности.

Автокатастрофы на дорогах

Сегодня я оперирую данными аналитической справки МВД Республики Абхазия со статистикой ДТП за период с 1994 до 2016 гг. Если суммировать указанные в этом документе цифры, то картина складывается следующая: за 23 года на дорогах нашей страны произошло 4 750 ДТП, в которых погибли 1 тысяча 336 человек и пострадали 5 тысяч 321 человек. Если в 1994 г. в Абхазии произошло 136 ДТП и погибли 69 человек, то уже в 2015 г. — 220 ДТП, в которых погибли 75 человек.

Каждый год в дорожных авариях во всем мире гибнет около 1,25 миллиона человек. Почти половина из жертв ДТП — мотоциклисты и пешеходы. В итоге 49% погибших на дорогах не являются автомобилистами. При этом гибель в автокатастрофе остается причиной смерти номер один для людей в возрасте от 15 до 29 лет.

С учетом данного фактора предлагаю принять закон, повышающий возрастной ценз получения водительских прав. Для Абхазии было бы хорошо, если бы человек мог получить права после 25 лет. Ничего страшного, пусть молодые пользуются не личными автомобилями, а  общественным транспортом, главное, что они будут живы и здоровы! Для большего удобства и безопасности пассажиров к имеющемуся общественному транспорту стоит добавить комфортные электропоезда по маршрутам: «Псоу — Сухум», «Гал — Сухум», «Ткуарчал — Сухум». Это на самом–то деле осуществить вполне реально!

Именно в странах с невысоким и средним уровнями дохода происходит 90% случаев смертей в результате ДТП, при том, что на эти страны приходится только 54% транспортных средств в мире.

Больше всего людей в ДТП ежегодно погибает в Намибии: 45 человек на каждые 100 тысяч. На втором месте Таиланд: на дорогах этой страны  ежегодно погибает 44 человека на каждые 100 тысяч. На третьем месте Иран — 38 человек на 100 тысяч и т.д.

Нет сомнений в том, что Абхазия сегодня пополняет печальную статистику вышеперечисленных стран с большим числом ДТП. По данным МВД Республики Абхазия за прошлый год, на дорогах нашей страны погибают 26 человек на 100 000, и это без учета погибших вследствие полученных в ДТП увечий и тяжких ранений. Но если учесть, что численность населения нашей страны составляет всего лишь 250 тысяч человек, то вышеприведенные статистические данные МВД Республики Абхазия сравнивать просто не с чем! Население упомянутой африканской Намибии составляет более 2 миллионов человек, азиатского Таиланда — 67 миллионов человек, а Ирана — 78 миллионов человек.

Очевидно, что к катастрофам на дорогах приводят многие причины. Какие–то из них характерны для всех стран мира, какие–то имеют свои особенности, связанные с культурно–исторической средой проживания тех или иных народов. Это отдельная и очень большая тема. Сегодня я не стану развивать ее.

Что касается Абхазии, то, на мой взгляд, стоит выделить две главные причины стремительного роста ДТП.

Первая причина — это менталитет нашего народа, или, как говорят греки, ноотропия, т.е. сформировавшийся за многие века образ мышления абхазов, который отражается и на образе нашего поведения.

Теофил Лапинский (1827–1886 гг.), польский офицер, воевавший на стороне горцев во время Русско–Кавказской войны, сказал очень точные слова: «Лошадь — это другое я абаза!»

Это действительно было так. Для мужской части населения Кавказа, в том числе абхазов, лошадь (средство передвижения) занимало исключительное место в их жизни. Любой кавказец мог быть бедным и не иметь средств на содержание семьи, но при этом у него должна была быть хорошая лошадь, которую он выбирал, исходя из ее физических данных (абхазы, например, предпочитали лошадей, которые при разбеге набирают большую скорость). Этот же кавказец мог потратить все имевшиеся у него средства на украшения для своей лошади, в том числе на специально заказанные седла, ремни и серебряную упряжь.

Разве что–то изменилось в наше время?

Современные кавказцы предпочитают хорошие, мощные автомобили, желательно с красивым тюнингом, и тратят на них огромные средства. Сколько нелепых случаев было в Абхазии за последние пятнадцать лет, когда люди покупали дорогие автомобили с большим объемом двигателя, но при этом ездили на них редко, поскольку у них не находилось средств, чтобы купить топливо для своего автомобиля.

Однажды в Майкопе во время командировки я заметил, что адыги предпочитают автомобили марки BMW. Я стал расспрашивать владельцев этих автомобилей, в связи с чем у них такое предпочтение? Ответ меня поразил: оказывается, автомобили этой марки трогаются с места значительно быстрее остальных.

Предпочитать хорошие автомобили — это еще полбеды, кавказцы не единственные, кто себе это позволяет. Беда заключается в манере езды.

Известный офицер–разведчик периода Русско–Кавказской войны Феодор Торнау (1810–1890 гг.) в воспоминаниях, опубликованных в 1864 г., дает подробное описание совершения поминок у абхазов, в частности по погибшему Эмину Шакрыл. Это событие имело место в 1835 г. в с. Лыхны Гудаутского района. Феодор Торнау пишет, что на третий день поминок были устроены скачки в память об умершем, в которых приняли участие 30 лошадей. Наездниками были мальчишки от 12 до 14 лет. Хозяева скаковых лошадей следовали за ними на переменных лошадях, расставленных по дороге. Участники «гонок» должны были проскакать до Пицундского храма и обратно, около 48 верст, т.е. 51 км.

«Вся эта ватага, — сообщает Торнау, — состоявшая более чем из сотни ездоков, неслась, подобно вихрю, с криком, гиком и хлопаньем нагаек через бугры и рытвины по полям и по лесу, на гору, под гору, нигде не сдерживая лошадей, с одной мыслью перегнать один другого и взять призы, состоявшие в прекрасной кабардинской лошади с седлом, в богатом ружье, пожертвованных владетелем (речь идет о Михаиле Чачба — прим. о. Дорофея) на поминки Шакрилова. Я ничего не видел в Абхазии более увлекательного этой скачки. Владетель и я вмешались в толпу, когда она понеслась мимо нас, и скакали с нею, пока наши лошади не выбились из сил и мы не были принуждены остановиться поневоле. Редкая скачка подобного рода обходится без несчастья. Мальчики очень часто падают с лошадей, убиваются, за одними поминками следуют другие, кончаясь теми же головоломными скачками».

Обратите внимание, что в эти лихие скачки втягивались и сторонние наблюдатели. В связи с этим не могу не вспомнить парад в честь 10–ой годовщины Победы народа Абхазии в войне 1992–1993 гг. на площади Свободы в Сухуме. Тогда один из танков, следовавший по площади в составе колонны тяжелых военных машин, неожиданно остановился и стал вращаться на месте. Эту игру на «железном коне» с энтузиазмом восприняли все стоявшие на площади, за исключением гостей из других стран. Во всем мире проводятся парады, в которых принимает участие тяжелая военная техника, но никто из нас нигде не видел, чтобы кто–то кружил на танке по площади!

Другими словами, проблема не только в тех, кто с азартом управляет передвижным средством, но и в нас с вами, сторонних наблюдателях, с радостью принимающих «правила» подобного (часто рискованного) поведения. Видимо, мы по–прежнему полагаем, что все то, на чем нам приходится ездить сегодня, подобно лошадям. При этом как–то забываем, что лошадь в отличие от автомобиля — живое существо. Даже если она не слушается, то на нее кричат, и она понимает человеческий голос. Но что может понять железная машина?

Лихо, разумеется, ездят не только у нас. Эта черта характерна для многих водителей, особенно проживающих в южных странах. Судя по моим наблюдениям, поведение водителей и пешеходов в Италии, Греции и т.д. мало чем отличается от поведения наших сограждан на дорогах.

В первый год моего пребывания в Греции один знакомый грек возил меня в знаменитые монастыри Метеоры. По дороге я обратил внимание на множество стоящих вдоль придорожной полосы миниатюрных церквушек с горящими в них лампадами. Приятель объяснил: «Отец Дорофей, мы, греки, верующие люди, но плохие водители!» Мне все стало понятно. Другой случай имел место в Италии, когда мы с другом, находясь в центре Рима и любуясь историческим зданием мэрии этого города, вдруг были отвлечены мчавшимся на большой скорости автомобилем марки «Ferrari». Каково же было наше удивление, когда выяснилось, что эта роскошная спортивная машина оказалась полицейской, а за рулем сидел карабинер, чрезвычайно довольный собой.

Подобное поведение, свойственное практически всем южанам, по всей видимости, объясняется средой нашего обитания, в которой формируется темперамент, с которым совладать человеку не так легко. Знакомый митрополит Элладской Церкви объяснял эмоциональное поведение греков и итальянцев тем, что им в голову постоянно бьет солнце.

Вторая серьезная причина происходящего на дорогах Абхазии — это безнаказанность. Даже самые злостные нарушители правил дорожного движения не несут никакого наказания. По этому поводу я воздержусь от комментариев, поскольку это уже «изъезженная» тема.

Тем не менее я не ухожу от темы и предлагаю несколько способов сделать ситуацию на дорогах Абхазии менее пугающей.

Личная ответственность, вот, пожалуй, самое главное, и именно с этого и надо начинать. Все мы постоянно поучаем друг друга, как надо ездить на автомобилях, как нужно переходить дорогу и т.д. Но признаемся, что мало кто из нас спрашивает сам себя: «А сам–то ты, правильно ли ты ведешь себя на дороге?»

И, конечно, очень важен личный пример.

Ваш покорный слуга за рулем уже 17 лет, хотя последние 11 лет за руль сажусь редко. В течение всего своего водительского стажа ни разу не превысил скорости в 80 км в час, никогда не проезжал на машине и не переходил дорогу на красный свет светофора, даже если улицы были совершенно пусты. Никогда не обгонял, когда нельзя было этого делать. После проживания в Греции всегда пристегиваю ремень, независимо от того, размещаюсь ли я на месте пассажира или водителя. Если вижу, что мой водитель или любой другой человек, который везет меня, превысил скорость или нарушил правила, непременно делаю замечание.

Следовать правилам со временем стало для меня привычкой, и чтобы их соблюдать мне не приходится прилагать какие–то «сверхусилия». А вот невыполнение этих элементарных правил дорожного движения мною всегда воспринимается не просто как отсутствие дисциплины на дорогах, но и как серьезный грех. Почему?

Дело в том, что человек сотню раз может проехать на красный свет, обогнать в неположенном месте, пренебречь ремнем безопасности, сесть за руль после застолья в состоянии алкогольного опьянения, а то и под воздействием наркотических и психотропных веществ, и с ним действительно ничего не произойдет. Но в сто первый раз (и в этом нет сомнения!) он может лишиться жизни по своей собственной вине, и, что намного страшнее, лишить жизни других (совершенно невинных!) людей, среди которых могут оказаться и дети! Неужели не понятно, что это страшный грех?!!

Считаю важным добавить еще несколько мер, которые могут способствовать улучшению ситуации на дорогах Абхазии. В первую очередь мы должны вести речь о неотвратимости наказания для всех без исключения нарушителей. Необходимо установить специальные камеры наблюдения с автоматической системой фиксации и отправления сообщений о наложении  штрафов за нарушения ПДД. В первую очередь такие камеры должны быть установлены на самых сложных участках дорог и трасс, штрафы за нарушения необходимо повысить. Ужесточены должны быть наказания и за другие нарушения. Важно добиться, чтобы фиксация ПДД и выплата штрафов максимально исключала так называемый «человеческий фактор», т.е. была, по возможности, полностью автоматизированной, чтобы при наказании нарушителей деление на «своих» и «чужих» было исключено, как и беспринципная милость по отношению к власть имущим и т.д. Что касается «лежачих полицейских», которые теперь уложены практически через каждые 100 м и превратили дороги Абхазии в «пробег с препятствиями», то вышеприведенная статистика, по–моему, коренным образом развенчала их эффективность.

И последнее — относительно свадебных кортежей, при передвижении которых по Абхазии, к сожалению, тоже гибнет немало людей. Лично я не могу понять, зачем свадебные кортежи, в каком бы уголке Абхазии ни проходила свадьба, непременно должны посещать столицу. Разве в Гагре, Гудауте, Новом Афоне, Пицунде, Очамчыре, Ткуарчале, Гале нет достопримечательностей? Ведь всем нам хорошо известно, что в связи со спецификой организации свадеб в Абхазии, дальняя дорога и нехватка времени подталкивают водителей значительно превышать скорость, что зачастую и приводит к ДТП.

Нелишне, думаю, напомнить, что свадебный кортеж обязательно должны возглавлять старшие и уважаемые люди, которые и будут пресекать попытки молодых водителей увеличивать скорость и нарушить правила дорожного движения!

Мне представляется, что ответственность за выполнение и этих двух вышеприведенных условий, и других, которые мы обозначили в этой главе, должны взять на себя родители наших молодых людей. Именно они, отринув соперничество и мещанство, должны быть бескомпромиссными в перечисленных мною вещах, если желают видеть своих детей живыми и здоровыми.

В завершение темы, касающейся безопасности на автодорогах, рекомендую внимательно познакомиться с проектом «Безопасный город. Системный подход к снижению бремени дорожно–транспортного травматизма», представленный в 2014 г. Отто Лакоба и Виктором Рогановым.

Наркомания

7 июля 2017 г. в актовом зале Новоафонской средней школы состоялось собрание, на котором обсуждалась проблеме наркомании в Новом Афоне. В разговоре принимали участие депутаты городского Собрания, представители Администрации г. Новый Афон, правоохранительных органов, Священной Митрополии Абхазии и других учреждений, общественность и молодежь Нового Афона. Именно в тот день на этом собрании с ужасом для себя я узнал, что учтенных наркоманов в нашем небольшом городке 161 человек (из 1518 жителей по данным переписи населения 2011 г.)!

На этом же собрании я поделился некоторыми своими идеями, связанными с одной из самых болезненных проблем нашего общества.

Прежде всего, я напомнил, что как священнослужитель уже несколько раз отказывал в совершении христианского погребения (отпевания) тем, кто, хоть и был крещен в Церкви, умер от т.н. передозировки, то есть умер из–за наркотиков. С моей точки зрения, такая смерть является одной из форм самоубийства.

Многим из нас доводилось слышать, как абхазы, прознавшие об употреблении кем-либо наркотиков, говорят такую фразу: «Иҽишьыр иҭахызар иҽишьааит!» («Если он желает убиться, так пусть убивается!»). Эта фраза как никакая другая иллюстрирует, что люди воспринимают образ жизни наркомана как путь потенциального самоубийцы. С этим сложно не согласиться.

Дело в том, что каждый потребитель наркотиков знает, что любая из последующих доз наркотического вещества, введенного в организм, может стать смертельной. И тем не менее, даже зная о смертельной опасности, продолжает потреблять наркотические вещества. Такое поведение — не просто слабость или болезнь, это сознательный выбор между жизнью и смертью!

Многие возразят, мол, у наркоманов сильная зависимость, парализована воля и т.д. Все это так. Но ведь последнее слово и главное решение — как жить — всегда остается за человеком, ибо человек создан разумным и свободным и способен возобладать над своими инстинктами. Имея твердое желание продолжить свою жизнь, столкнувшийся с такой проблемой человек делает (при содействии близких, общества, государства и т.д.) все возможное, чтобы избавится от любой зависимости, ведь он знает, что в противном случае его ожидает страшная кончина, которая будет иметь печальные последствия, в том числе и для души.

Мой отказ отпевать наркозависимых связан с тем, что суд над участью души такого рода людей я оставляю за Богом. Никто не давал мне права принимать решение, например, говорить во время отпевания «упокой его с душами праведными». В связи с этим напомню известную фразу Августина Блаженного: «Не отчаивайся, один из воров был спасен! Не обольщайся, один из воров был проклят!»

Самое страшное не в том, что человек умирает от наркотиков. Люди умирают и по другим причинам. Страшное в том, что человек, употребляющий наркотические средства, деградирует. Деградирует его личность. А личность (ипостась) с точки зрения христианского мировоззрения даруется Богом каждому человеку. Жизнь же в таком понимании вещей — это путь формирования личности и достижения ею максимального совершенства. Предел совершенства личности — способность жить в Боге и достижение богоподобия.

При совершении погребения христианина священник произносит такие слова: «Со святыми упокой новопреставленного чада твоего» и поминает имя усопшего человека. Возникает простой вопрос: с какими Святыми (т.е. людьми, достигшими Богочеловеческого совершенства своей личности) может быть упокоен тот, кто впустую провел Богом данную жизнь и деградировал до невозможных пределов? Я уже не говорю о том, что человек, принимая крещение и становясь христианином, по определению, не может продолжать потреблять наркотики. Поскольку быть христианином — означает изменение образа мыслей, сознания и поведения.

Если до крещения человек мог полагать, что наркотики — обычное средство «расслабления» и «развлечения», то по воцерковлению естественно расширение его восприятия, и он убеждается, что потребление наркотиков — это страшный грех, разлагающий его личность. Иначе происходит раздвоение человеческой личности: «хорош я в церкви, плох я за пределами церковной ограды, но я каюсь за дурные поступки». Это — лицемерие!

Я убежден, что за такое понимание христианской жизни ответственность несут прежде всего священнослужители. Они и сами живут и практикуют подобную «духовность», и прихожанам своих приходов помогают усвоить подобные религиозные навыки, что дескать, самое главное — это «покаяние», имея в виду констатацию того или иного дурного поступка (в том числе и потребления наркотиков) на исповеди перед священником. Еще раз повторю, покаяние — это изменение образа мышления человека, приводящее и к изменению самой жизни, образа жизни как такового. Если этого не происходит, у человека нет никакой христианской веры и участь его души является совершенно неопределенной.

Что касается борьбы с наркоманией в целом, то одержать победу над этой чудовищной «чумой» нашего времени не удалось ни одному человеческому сообществу, ни одной стране, даже самой развитой и экономически благополучной. Это факт.

Мы можем вести речь о создании в государстве условий, в которых ряды наркозависимых не смогут пополняться так легко и быстро, как мы сейчас наблюдаем в Абхазии. Что для этого нужно делать, известно всем.

Без усиления авторитета и реальной мощи правоохранительных органов как инструмента эффективной борьбы с наркоторговлей, без ужесточения наказания в отношении наркоторговцев, нам не удастся остановить рост числа наркоманов.

В 2017 г. во время расчистки оливковых насаждений около Новоафонского монастыря я обнаружил несколько так называемых «закладок». Что это такое, к сожалению,  у нас в стране известно всем! Как бы я поступил, если бы увидел людей, причастных к этим закладкам? Без всякого сомнения, позвонил бы в милицию. Так должен поступать с точки зрения нормального общества и правового государства любой гражданин. Если кто–то из нас в таких случаях хочет действовать по вымышленным «понятиям», то такой человек становится непосредственным соучастником и виновником смерти всех тех молодых людей, которые погибают от наркотиков. Страшнее состояния безразличия или, как говорил апостол Павел, «теплохладности», для человека быть не может.

Решение проблемы наркомании не ограничивается вопросом сознательности наших граждан. Все наши усилия будут тщетны, если те же «закладчики», распространители наркотиков, не только не понесут строжайшего наказания, а еще и будут откупаться за деньги у правоохранительных и судебных органов. Убежден, что милиционер или судья (в каком бы звании каждый из них не был и какую бы должность не занимал), которые отпускают наркоторговцев за деньги, в равной мере с ними повинны в гибели наших граждан, зависимых от наркотиков, и должны нести одинаковое с наркоторговцами наказание.

Пока мы по абхазскому телевидению будем слышать имена потребителей наркотиков, чрезвычайно редко имена наркоторговцев и распространителей и почти никогда — имена представителей правоохранительных и судебных органов и других силовых структур, тех самых, которые за деньги отпускают наркоторговцев на свободу, нам в обществе, в отдельной нашей маленькой стране, ничего не изменить.

На месте Президента Республики Абхазии я лично раз в месяц приходил бы в Драндскую тюрьму и проверял бы: находятся ли за решеткой все осужденные по решению суда наркоторговцы?!!

И последнее: что делать с теми, кто уже зависим от наркотиков?

На вышеупомянутом собрании в Новом Афоне я предложил создать реабилитационный центр для наркозависимых в заброшенном здании скита св. Иоанна Крестителя в с. Анхуа Гудаутского района.

Через месяц, 27 июля 2017 г., на очередном заседании Совета Священной Митрополии Абхазии проект об обустройстве реабилитационного центра для наркозависимых в здании восстанавливаемого скита св. Иоанна Крестителя в с. Анхуа был единогласно одобрен.

В августе того же года сотрудниками СМА были проведены масштабные работы по расчистке территории и здания скита от зарослей. Одновременно архитектор Беслан Багателия по заказу СМА обмерил все помещения в здании скита и подготовил документацию для его реставрации.

Опыт многих стран, преуспевших в лечении наркзависимых, показывает, что для лечения и реабилитации наркоманов необходимы несколько условий:

Реабилитационный центр должен находиться в отдаленном малодоступном месте и быть закрытым (данным критериям как раз соответствует место расположения скита св. Иоанна Крестителя).
Пациенты должны быть под постоянным медицинским наблюдением (данную функцию, по моему предположению, возьмет на себя Министерство здравоохранения РА).
В реабилитационном центре обязательно работают как священнослужители, так и психологи.
При реабилитационном центре должна работать церковь, предполагается участок для подсобного хозяйства, где будут трудиться пациенты (трудовая терапия). Такие возможности на территории скита св. Иоанна Крестителя также существуют.
Религиозная безопасность

Религиозная нетерпимость и вражда становятся одним из ключевых вопросов безопасности жизни в современного общества.

Несколько лет тому назад один мой друг из Греции опубликовал в социальных сетях следующий пост: «Я увидел где–то одну группу, которая называется “Ορθόδοξοι Έλληνες Μαχητές (Православные Греческие Бойцы)”. Во второй половине дня я увидел в новостях “Исламских Бойцов” из Сирии и Ирака, убивающих людей во имя “Бога”, заполняя тем самым рай мучениками. Теперь ваши собственные выводы… Я просто вспомнил стих Одисеаса Элитиса (греческий поэт, лауреат Нобелевской премии по литературе 1979 г. — прим. о. Дорофея): “Когда ты слышишь слово “τάξη” (порядок), пахнет человеческим мясом!”».

Замечу, что веротерпимость — одна из важнейших черт морально–поведенческого кодекса нашего народа «Аԥсуара», и Абхазское государство должно ее всячески  пропагандировать.

В записке начальника Черноморской береговой линии Л. М. Серебрякова о религиозной ситуации среди абхазов, опубликованной в 1852 году, мы читаем: «…В абхазском племени мусульмане не имеют духа фанатизма и отличаются веротерпимостью. Веротерпимость там обоюдная между христианами и мусульманами. Те и другие вступают в брачные союзы без различия веры, и хотя впоследствии почти всегда жена принимает веру своего мужа, но это бывает добровольно. В некоторых семействах одни дети следуют христианству, другие — мухаммеданскому учению, без всяких семейных раздоров, и именно тех, в которых муж и жена не одной веры…».

Абхазия — светское государство, и согласно Конституции нашей страны (14 статья) каждый человек имеет право на свободу вероисповедания. Это, с моей точки зрения, должно быть неизменно!

Я всегда выступал против того, чтобы наше государство давало предпочтение какой–либо одной религии, а также против использования любой религии в качестве идеологии государства. Вера в Бога — самая сакраментальная вещь для человека! Поэтому государство не должно вмешиваться в отношения между Богом и конкретным верующим человеком либо общиной верующих людей и уж тем более регулировать их.

Исходя из этих убеждений, я никогда не был против строительства церкви для армянской общины в Гагре и намерения возвести мечеть для общины мусульман Абхазии. Единственное, что меня волнует — чем мотивировано строительство культовых зданий, в том числе и православных. Одно дело, когда конкретная религиозная община, имея действительную необходимость в помещении для удовлетворения своих религиозных нужд, желает построить храм, мечеть или молитвенный дом. Совсем другое дело — когда отдельные люди или группы людей, чаще всего имеющие финансовые и другие возможности, пытаются реализовывать свои религиозные амбиции, экономические интересы или (что еще хуже) «потаенные идеи» через строительство культовых зданий. В таких случаях государство должно быть бескомпромиссным.

Кроме того, государство, в том числе и наше, обязано оградить своих граждан от влияния всевозможных деструктивных тоталитарных сект (как христианских, так и исламских), а также отдельных псевдо–религиозных деятелей. Относительно последних: в послевоенной Абхазии снова наблюдается бум (оживление) их деятельности.

В 1919 г. Мкан Хакыбеи в статье «Афы ашьарда зымчуыи, Шьашәы абжьныха ашьарда зырҿыои (ажьира)», которая была опубликована в газете «Аԥсны» (№ 10), высказывал свое возмущение относительно «методов» лечения людей, практиковавшихся в Гудаутской части Абхазии, когда для лечения привлекались вопрошательницы (аҵаацәа), гадалки (аҟәыдырԥацәа), и совершались разорительные для родственников больного жертвоприношения.

Государство также должно помочь нашему народу в избавлении от некоторых псевдо–религиозных и псевдо–абхазских обрядов (например, проведение разорительных для наших граждан похоронных процессий и поминок.

«Абарҭ аԥсхәарақәеи, аԥшцәеи, аҵаацәеи роуп, — писал в том же в 1919 г. в газете «Аԥсны» (№ 18) И. Аджынджал, — ҳ–Аԥсны инхоуа аҩнуҵҟа ӷа дуус, шьҭахьламзар, ԥхьаҟа измышьҭуа ирылоу. Убри аҟнытә зегьы Аԥсны азы згәы былқәоуа, абра иаԥхьоуа ԥсыхәа зламоу ала мчыла, абарҭ аҭоурых гмыгқәа аԥсуаа раԥхьаҟа измышьҭуа шәыҽырзышәшәара азы. Ҵара зманы, хәыҷык заҳауаны иҟоу зегьы абарҭ рзы ҳақәԥалароуп…».

В завершение темы религиозной безопасности считаю необходимым высказаться и относительно религиозной календарной реформы, которую необходимо провести в Абхазии. Для этого важно принять соответствующие законодательные акты. При том, что Церковь в Республике Абхазия отделена от государства, у нас в стране целый ряд традиционных христианских и исламских праздников являются государственными.

Празднованию большинства праздников, как христианских, так и традиционных абхазских, по два раза в году (по так называемому новому и старому стилю) должен быть положен конец. Это какое–то безумие, когда, например, Рождественские, Новогодние и Крещенские праздничные дни длятся почти месяц (с 25 декабря по 19 января)!

Разница между новоюлианским (григорианским) и юлианским календарями составляла 13 дней. Из четырнадцати автокефальных Поместных Православных Церквей новоюлианскому календарю (новый стиль, современный европейский календарь) следуют девять Церквей. По юлианскому календарю (старый стиль) служат пять Поместных Православных Церквей — Иерусалимская, Сербская, Русская, Грузинская и Польская. Например, Рождество Христово празднуется 25 декабря, а Новый год — 1 января. Эти дни до календарной реформы, осуществленной Советской властью в 1918 г., приходились на дни, соответствующие современным 7 и 14 января. Отсюда дата празднования Рождества — 25 декабря по новому стилю / 7 января по старому стилю, а дата празднования Нового года — 1 января по новому стилю / 14 января по старому стилю.

До календарной реформы Советской власти, осуществленной в 1918 г., наш народ не знал двух дней празднования, например, Рождества или Нового года. Поэтому считаю, что Православная Церковь Абхазии должна перейти на новоюлианский календарь (новый стиль, современный европейский календарь), которому следуют девять из четырнадцати Поместных Православных Церквей, а носителям традиционных религиозных верований придется перенести празднование Нового года (Хьечхәама/Ажьырныҳәа) с 14 января на 1 января, как и было до революции 1917 года.

(Продолжение следует)