АБХАЗИЯ СЕГОДНЯ. ЧТО ДЕЛАТЬ? (Часть ІІ)

Архимандрит Дорофей (Дбар)

ПОЛИТИКА
Государственное устройство

В свое время Отто фон Бисмарк (1815-1898 гг.) сказал: «Политика — это не точная наука!». Он прав. Политику невозможно «разложить» на молекулярном уровне, чтобы  найти идеальную политическую комбинацию. Точно так же невозможно математически точно выверить вектор политического развития страны. Как часть политики, точно  распланировать можно разве только экономику.

Об этом надо помнить и нам, когда, активно обсуждая политическое устройство Абхазии, мы задаемся вопросом: что для нас лучше — президентская или парламентская форма правления?

Жизнь не раз доказывала, что идеальной формы политического устройства не существует! И нынешняя президентская форма правления, и парламентская (о которой многие у нас в Абхазии говорят с восхищением) — могут оказаться уязвимыми, если в государстве не будет конкретных — сильных — политических фигур, стремящихся использовать любой существующий вид политического устройства во благо граждан и — что немаловажно — способных к этому.

Китай — страна с декларируемой коммунистической идеологией, и при этом успешно развивающаяся по капиталистической схеме. Франция — капиталистическая страна с сильной президентской властью, однако на протяжении скольких десятилетий формам ее развития присуща социалистическая окраска. Греция и Италия — парламентские страны, для обеих характерны постоянно сменяющие друг друга экономические и политические кризисы. Даже монархия, как говорил один из героев фильма Паоло Соррентино «Молодость», может быть очаровательной, потому что «она хрупкая — стоит убрать одного человека, и весь мир полностью меняется».

Хоть я и убежден, что успешность развития государства во многом зависит от представляющих его сильных политических фигур, в то же время готов согласиться, что политическая система, в которой ветви власти (законодательная, исполнительная и судебная) сбалансированы, и способны полноценно функционировать, имеет больше шансов обеспечить в стране стабильность, столь необходимую для ее развития. В случае с Абхазией упомянутого «баланса ветвей власти» нет, и все попытки последнего десятилетия его достичь оказались безуспешными — на мой взгляд, в силу отсутствия у руководства страны политической воли.

Французский правовед и философ Шарль Луи де Монтескье (1689-1755 гг.) еще в XVIII в. заметил: «Политическая свобода может быть обнаружена только там, где нет злоупотребления властью. Однако многолетний опыт показывает, что каждый человек, наделенный властью, склонен злоупотреблять ею и удерживать в своих руках власть до последней возможности… Для того, чтобы предупредить подобное злоупотребление властью, необходимо, как это вытекает из самой природы вещей, чтобы одна власть сдерживала другую… Когда законодательная и исполнительная власти объединяются в одном и том же органе… не может быть свободы. С другой стороны, не может быть свободы, если судебная власть не отделена от законодательной и исполнительной… И наступает конец всему, если одно и то же лицо или орган, дворянский или народный по своему характеру, станет осуществлять все три вида власти».

Свобода и независимость

В Конституции Абхазии проговаривается еще один принципиальный аспект: мы строим независимое государство.

Почему это важно помнить?

Страна Абхазия является единственной естественной средой, в которой может сохранится наш этнос. Причем это было предопределено не нами, а Всевышним! Если отнять у нашей страны независимость (я бы предпочел слово «свобода»), если ее землю и недвижимость продавать иностранцам, то ассимиляция абхазского этноса, которая неминуемо повлечет за собой исчезновение языка и культуры нашего народа, дело всего лишь времени, причем короткого отрезка времени! И дело вовсе не в том, что кто-то целенаправленно стремится нас уничтожить или подвергнуть ассимиляции. Таков порядок вещей!

Приведу пример. С каждым годом мы все меньше и меньше говорим на родном языке, потому что в городской среде (где мы в большинстве своем и проживаем сегодня) непонимающих абхазский язык становится все больше — за счет притока иностранных граждан, инвесторов, гастарбайтеров и туристов. Не будем же мы, словно сумасшедшие, разговаривать на родном языке исключительно между собой?!! К тому же сложность нашего языка исключает возможность быстро научить всех говорить на абхазском. Даже предполагать такое было бы просто глупо!

О важнейшей роли национального языка в деле строительства государства в свое время прекрасно высказался автор Конституции Ирландской Республики и президент этой страны Имон де Валера (1917-1973 гг.): «Национальный язык — основной признак государственности, воплощение индивидуальности народа, средство теснейшей связи между его представителями. Ни одна нация, имеющая собственный язык, не откажется от него по своей воле. Народы Дании, Голландии, Норвегии, к примеру, учат и знают один или несколько других языков, что надлежит делать и нам, ради международного общения, развития торговли и культуры. Но при этом они не отказываются от языка своих предков, который бережно хранит воспоминания их прошлого. Они знают, что без языка потонут в аморфном космополитизме — без прошлого или отчетливо различимого будущего».

Репатриация

Решить проблему сохранения и развития абхазского языка, впрочем, как и многие другие острые вопросы, стоящие перед современным абхазским обществом, невозможно без существенного увеличения численности государствообразующего этноса.

Этот процесс, с моей точки зрения, может происходить главным образом за счет репатриации представителей абхазо-абазинской диаспоры, сегодня проживающих за рубежом. Одного лишь естественного прироста населения для решения существующей проблемы явно недостаточно. Безусловно, параллельно с этим государство обязано создавать все необходимые условия для демографического роста внутри страны.

Заинтересованность в возвращении репатриантов должна базироваться не только на принципе этнического единства расселенных по всему миру абхазов. Иначе наши усилия могут быть восприняты как попытка создания моноэтнического государства (такое в наше время просто невозможно!) с некоторым оттенком, я бы сказал, крайнего национализма. Это ни в коем случае не так.

Очевидно (и это необходимо всячески подчеркивать!), что массовое возвращение репатриантов обеспечит стабильную мирную жизнь для всех проживающих в Абхазии национальных общин, поскольку численный прирост государствообразующего этноса не позволит Грузии осуществить военную интервенцию. Из всех боевых потерь Абхазии в войне 1992-1993 гг., 85% погибших были представителями государствообразующего абхазского этноса. Этот пример является яркой демонстрацией необходимости репатриации этнических абхазов на Родину. Репатриация — это гарантия спокойного и мирного проживания представителей иных этнических общин в Абхазии. Кроме того, репатриация может стать еще и важным инструментом размывания клановой системы в нашей стране, что также в интересах всех национальных общин Абхазии, а не только самих абхазов.

Программа обучения репатриантов абхазскому языку и письменности поможет и неабхазам в усвоении государственного языка Республики Абхазия, а в перспективе — при  широком использовании государственного абхазского языка на всех уровнях — позволит свободно общаться на абхазском и принимать активное и полноценное участие в политической и общественной жизни страны.

На мой взгляд, концепция в вопросе репатриации должна заключаться в следующем: 1) восстановление исторической справедливости путем создания условий для возвращения на историческую родину потомков абхазов, насильственно изгнанных в результате длительной и неравной Русско-Кавказской войны; 2) возвращение репатриантов позволит сохранить абхазскую государственность и создать более совершенные условия для сохранения языка и самобытной культуры нашего народа; 3) репатриация позволит восстановить этнический дисбаланс в Кавказском регионе, что будет способствовать стабильности на Кавказе в целом.

Считаю необходимым дать некоторые пояснения в отношении упомянутого мной дисбаланса между картвельскими (грузинскими) и абхазо-адыгским племенами. Вне всякого сомнения, что к этому привело насильственное выселение с Кавказа в XIX в. абхазов и адыгов. Освободившиеся в результате этого территории был заняты переселенцами, в том числе и грузинскими, что впоследствии поставило на грань существования абхазский и адыгский этносы. Возвращение наших соотечественников послужит восстановлению утерянного баланса в этническом составе народов Кавказа и сыграет ключевую роль в сохранении мира и стабильности. Вести войну с миллионным населением Абхазии Грузии будет практически невозможно (нелишне напомнить, что в 1993 году стотысячный абхазский народ победил в Отечественной войне народа Абхазии — войне против пятимиллионного грузинского народа).

Впрочем, сам я сторонник идеи генерала де Голля, великого французского политика,  уверенного (вопреки мнению другого своего соплеменника Жана Моне, провозгласившего идею «эффективного экономического союза» между государствами Европы), что государство должно быть национальным.

По мнению де Голля, мощь заключается именно в национальных государствах. Какие бы соглашения не заключали между собой государства, и речи не может идти об уступках в области собственного суверенитета. Никакой институт — за исключением национального государства — не способен последовательно осуществлять властные полномочия.

Наблюдая за процессами, происходящими сегодня в странах Европейского союза, я склонен все больше убеждаться в правоте генерала де Голля.

Таким образом, на нынешнем этапе Абхазия как никогда нуждается в руководителях, которые были бы способны стабильно и принципиально отстаивать свободу и независимость нашей страны, ибо это единственная возможность сохранения абхазского этноса, нашего языка и культуры. Нам нужны политики, которые исключали бы даже мысль о возможности продажи земли и недвижимости иностранным гражданам. Для этого есть убедительный аргумент — малая численность государствообразующего этноса. Нам нужны политики, которые делали бы все возможное для возвращения на родину наших соотечественников.

В этих принципиальных вопросах, к сожалению, нельзя всецело полагаться на мнение народа. И не только потому, что «нет примеров плебисцитов, когда их инициатор не получил результата, которого он хотел, даже одобрения государственного переворота. Плебисцит — это закон толпы, а закон толпы — это глупость» (здесь я привожу слова Анри де Голля, отца генерала Шарля де Голля — о. Дорофей). Но еще и потому (об этом я уже говорил в одном из своих последних интервью), что абхазские политики последних двух десятилетий сделали все возможное, чтобы разочаровать собственный народ в самой идее независимого Абхазского государства.

Слишком долгое время наши политики «подпитывали» нас исключительно идеологически: от народа требовали самопожертвования ради идеи Абхазского государства, ради идеи сохранения языка и культуры. Действительно, люди положили на это очень много сил, отдали жизни — ради того, что сегодня мы живем в собственном независимом государстве, предпринимаем усилия для сохранения собственного этноса, языка и культуры. Однако при этом фактор экономического благополучия граждан нашей страны не должен игнорироваться. Государство обязано сделать доступным для своих граждан хорошее образование, работу, обеспечить высококвалифицированное  медицинское обслуживание и многое другое. Вместо этого наша государственная машина стала работать в узком направлении — на обеспечение своих чиновников. Вот почему сегодня у нас все стремятся занять административные кресла, чтобы за счет коррумпированных схем, обворовывая собственное будущее, быстро приобрести сиюминутные материальные блага.

Самое страшное последствие такого подхода — то, что все слышнее голоса людей, не скрывающих, что они в принципе готовы отказаться от идеи независимого государства в обмен на собственное экономическое благополучие.

Опасность заключается в том, что если следуя по такому пути, мы лишимся независимого государства, то это автоматически обесценит жертву тысяч наших братьев и сестер, отдавших жизни за нашу возможность жить свободными  в собственной стране!

В связи с этим, мне кажется, всем нам стоит прислушаться к рассуждениям о законах государства великого греческого философа Платона: «Не может быть настоящим политиком тот, кто, заботясь о благополучии государства или даже конкретного человека, будет обращать внимание только на вопросы, связанные с внешними войнами. Не окажется он и хорошим законодателем, если станет устанавливать законы, касающиеся войны, ради мира, а не законы, касающиеся мира, ради военных действий».

Века меняются, а суть человека, увы, остается неизменной…

Протекторат и инвестпрограммы

Абхазия как маленькая страна, к тому же отягощенная серьезными проблемами, усугубившимися в результате войны 1992-1993 гг., была вынуждена «противостоять» сильным в военном и экономическом отношении соседям и искать защиты — протектората.

В аналогичных ситуациях, по мнению английского историка Арнольда Тойнби (1889-1975 гг.), возникают два течения: «иродианство», ратующее за копирование институтов более удачливых соседей, и «зелотизм», призывающее к глухой изоляции ради сохранения традиционного уклада. По мнению Тойнби, ни первое течение, ни второе — не могут привести общество к успеху, поскольку оба лишены настоящего творческого начала.

Я не думаю, что в Абхазии найдется серьезный политик, который стал бы подвергать сомнению факт, что сегодня главным стратегическим союзником, а точнее,  осуществляющим протекторат над нашей маленькой страной, гарантом нашей безопасности является Российская Федерация. Поэтому абхазская сторона должны делать все возможное для нормального функционирования российских военных баз на территории нашей республики (это соответствует геополитическим интересам самой России).

При этом считаю важным заметить, что ошибкой в политике, осуществляемой руководством РФ в Абхазии, являются факты грубого вмешательства во внутренние дела нашей Республики, допускаемые отдельными российскими чиновниками и так называемыми «кремлевскими кураторами». В частности, лоббирование закона о продаже недвижимости иностранцам, а также получение российскими нефтяными компаниями разрешения на добычу нефти в абхазской акватории Черного моря, принуждение абхазской стороны к подписанию новых (порой бессмысленных) договоров, поддержка в абхазском церковном вопросе исключительно одной стороны и т.д.

Все это естественным образом вызывает недовольство населения Абхазии. Это недовольство вполне объяснимо, поскольку очевидно, что, лоббируя те или иные решения, их инициаторы преследуют собственную — опять же сиюминутную — коммерческую выгоду, а отнюдь не защиту государственных интересов России. При этом реакция абхазского общества целенаправленно выдается теми же отдельными лицами как проявление «антироссийских настроений».

Примеры просты: большинство молодых семей в Абхазии (в их числе и те, чьи родители прошли войну или погибли,) сегодня не имеют возможности заработать на приобретение первичного жилья. Что, как не раздражение, будет вызывать у этих людей вынужденная необходимость арендовать жилье у иностранных инвесторов, выкупивших десятки и сотни единиц жилой недвижимости? И чем, как не возмущением, отреагируют сегодняшние владельцы небольших магазинов, гостиниц и ресторанов, если их предпринимательские усилия в одночасье будут разрушены допущенным в страну крупным иностранным бизнесом?

В Абхазии еще не решены первичные вопросы. Где будут жить люди, не имеющие  законной возможности заработать на жилье? Чем они будут кормить свои семьи?

Из той же категории вопрос — зачем оспаривать имущественную принадлежность Новоафонского монастыря, когда на территории самой России стоят сотни таких же монастырей, взывающих о возрождении?

А теперь несколько слов об инвестпрограммах.

На мой взгляд, аморально требовать от России не вмешивается в наши внутренние дела и одновременно просить деньги. Тем более аморально делать это в условиях, когда население самой России испытывает большие экономические проблемы.

Я убежден, что если вывести «на свет» абхазскую теневую экономику (об этом мы подробно поговорим ниже, в соответствующем разделе), у нас появится много новых  возможностей, в том числе и для выплаты из собственных ресурсов достойных зарплат и пенсий нашим гражданам.

Как священник, регулярно совершающий таинство церковного брака, замечу, что с каждым годом расходы абхазских семей на церемонию бракосочетания и свадебные торжества растут с невероятной щедростью. В прежние годы было достаточно одной фотокамеры, чтобы запечатлеть важный (кто же спорит!) момент в жизни вступающих в брак молодых людей. Сегодня одну свадьбу снимают по три (!) фото- и видеокамеры! Если суммировать стоимость автомобилей только одного свадебного кортежа, то уже эта цифра составит немалую долю бюджета нашей Республики. За музыкальные номера на свадьбах люди платят по 300 и 400 тысяч рублей (~5 000-6 000 USD). А столы мы накрываем такие, что даже королевская семья Великобритании и принцы Саудовской Аравии не могут позволить себе такой щедрости! После свадьбы молодожены направляются в путешествие — чаще всего в Дубаи, и только уж если совсем худо — на Красную Поляну. А ведь сегодня Красная Поляна — это весьма недешевый российский курорт.

И кто-то станет объяснять мне, что все эти расходы молодая семья и их родные осуществляют за счет российских пенсий?

Вот и получается, что брать российскую помощь в обмен на нашу собственную свободу, на решения о продаже своей земли и недвижимости мы готовы! А вот сократить расходы на бессмысленную роскошь на свадьбах мы не хотим!

И пусть сейчас я вынужден противоречить самому себе, тем не менее приведу слова Джона Кеннеди: «Не спрашивайте, что ваша страна может сделать для вас. Спросите, что вы можете для нее сделать!»

К сожалению, мы будем вынуждены мириться с присутствием в нашем обществе граждан с таким низким уровнем политического сознания, пока не изменим отношения к образованию. И на государственном уровне, и в обществе. В конце концов, пора найти в себе силы противопоставить мещанству и чванству, прежде чуждым абхазскому обществу, истинные ценности. Под образованием я имею в виду не только сам процесс, когда мы, простите за выражение, пичкаем головы людей информацией. Образование — это содействие формированию человеческой личности, это расширение горизонтов жизни, позволяющее глубже смотреть на вещи. Это, в конце концов, выстраивание такой ценностной шкалы, которая и станет тем камертоном, который честно позволит определить истинную человеческую сущность и даст понять — перед нами  человек, разумное существо, и заботит его не только «хлеб единый».

«Шьоукы-шьоукы рызхара рҿоуҵар, — рассуждает Алексей Гогуа в своем знаменитом романе «Асду», — иуҭахызар Анцәа идгылоит, иуҭахызар аџьныш… Акрыфара мыцхәы ахьҵыргаз егьырҭ зегьы еиҳа имариахоит, зымгәажә иазхәыцуа бзиа изыӡбауам».