ВЯЧЕСЛАВ ЧИРИКБА: « НАДО РАБОТАТЬ ОТВЕТСТВЕННО И КАЧЕСТВЕННО, ТОГДА МЫ БУДЕМ ВОЗРОЖДАТЬСЯ И СМОТРЕТЬ В БУДУЩЕЕ С ОПТИМИЗМОМ»

ВЯЧЕСЛАВ ЧИРИКБА, академик АН РА, профессор, доктор филологических наук, министр иностранных дел РА (2011-2016 г.г.)

Что можно назвать безусловным достижением, прорывом в Абхазии за прошедшие 25 лет?

Абхазия выстояла в жестокой войне и в не менее жестокой блокаде. Несмотря ни на что, в послевоенный период, в общем, удалось построить функциональное государство, демократическое государство, с регулярной сменой власти и с реальной политической конкуренцией.
Прорывами была победа в войне, а затем – дипломатическое признание Абхазии Россией в августе 2008 года.
Все еще много проблем, но в целом мы на правильном пути, мы развиваемся. Я уверен, что независимая Республика Абхазия – это жизнеспособный государственный проект.

Что можно было бы назвать упущением или ошибкой?

К сожалению, были и крупные провалы. До переворота 2014 года, несмотря на ряд кризисных ситуаций, у нас была достаточно стабильная политическая система, мы очень гордились этим. Это было большим достижением, особенно по сравнению с хронической политической нестабильностью в соседней Грузии. Но в 2014 г. эта стабильность и наша вера в выстроенные нами государственные устои в значительной степени были поколеблены. Хочется надеяться, что такое больше не повторится, поскольку это сильно отбросило нас назад.

Какие задачи для Абхазии являются первостепенными?

Очень важна политическая стабильность, без нее трудно идти вперед. Однако не менее важна и эффективность государственного аппарата и государственных институтов. Чтобы этого добиться нужно, чтобы во власть приходили грамотные, опытные и ответственные управленцы. Здесь нужен тщательный отбор, ибо качество политической и управленческой элиты имеет первостепенное значение для успеха государственного строительства. Нужно отбирать лучших из лучших, и только это поможет гарантировать прогресс государства и общества. При этом надо отсекать от управления страной явных коррупционеров, поскольку они, по сути, являются врагами государства и общества. Как это ни банально звучит, во власть надо приходить с чистыми руками и с чистыми помыслами. Однако как раз здесь у нас большие проблемы. Людей, которых ставят на определенные должности, часто назначают по принципу политической лояльности или благодаря родственным связям, а не по профессиональным качествам. Это происходит не всегда, но часто - человек оказывается не на своем месте, в том числе, в должности министра. Это и вредит работе, и дискредитирует власть.

Другой проблемой является то, что, к сожалению, власть у нас для многих все больше превращается в бизнес-проект. Самое тревожное, что это относится и к части молодежи, которая тоже рассматривает приход во власть не только как механизм социального лифта и возможность внести вклад в строительство государства на основе той или иной идеологической платформы, но, прежде всего, как инструмент быстрого обогащения.

К сожалению, у нас пока нет нормального политического процесса, в котором партии были бы вооружены той или иной идеологией, которую они намерены предложить обществу. В отличие от большинства стран мира, у нас нет ни левых (социально ориентированных), ни правых (консервативных, либеральных) партий, ни центра, ни экологических «зеленых» партий или движений, нет даже националистических партий. Электорат примерно расколот надвое по признаку симпатий и антипатий к тем или иным личностям или группам, что внешне напоминает двухпартийную систему. Однако отличных друг от друга идеологий или концепций при этом не просматривается.

Все это надо менять. Государству, всему обществу надо серьезно заняться современным партийным строительством. Это просто необходимо осуществить, чтобы создать нормальный современный политический процесс.

Проблема качества управленческой элиты напрямую связана с вопросами подготовки кадров. У нас никто не следит за судьбой многих молодых людей, которых отправляют учиться в Россию по лимитам и квотам. Завершившие учебу абхазские выпускники российских ВУЗов остаются «бесхозными», причем лучшие из них предпочитают остаться в России по причинам материального характера и из стремления добиться профессионального роста и карьеры. Таким образом, из страны ежегодно вымывается значительная часть талантливой молодежи, происходит утечка мозгов. Для Абхазии, с ее острым дефицитом профессиональных кадров практически во всех областях, это большой урон. Один из путей его предотвратить – обуславливать бесплатную учебу по российскому лимиту контрактом с обязательством вернуться после окончания вуза на родину и отработать определенное количество лет в Абхазии. В противном случае выпускнику надо будет выплатить из своего кармана расходы, затраченные российским государством на его профессиональную подготовку. Вот тогда, надо надеяться, хорошие кадры будут возвращаться. При этом, естественно, надо будет с пониманием отнестись к тем, кто решил задержаться в России для получения дополнительного образования или для стажировки.

Но есть и проблемы с трудоустройством. Мы не можем бесконечно увеличивать госаппарат и госструктуры, они и так раздуты. С другой стороны, как пристроить десятки хорошо образованных и мотивированных молодых людей, успешно окончивших вузы, бакалавриат, магистратуру, а иногда и аспирантуру? Я сам преподаю и вижу, как трудно выпускникам найти себе применение. Это – серьезная проблема.

Следует отметить, что внутри страны в области подготовки кадров очевиден перекос в сторону гуманитарных дисциплин. Обществу не нужна армия историков, филологов, политологов и юристов, которых мы ежегодно готовим. Их у нас вполне достаточно, хотя качество знаний у многих оставляет желать лучшего. Большая часть гуманитариев по окончании вуза все равно не работают по специальности. Вместо филологов и историков надо готовить педагогов, ведь тех, кого привлекает наука, очень немного, и это при большой нехватке учителей, особенно в сельской местности.

Надо сделать привлекательным получение образования в сфере услуг, ведь у нас туристическая страна, и пока спрос на качественные услуги у нас значительно превышает предложение. Это хороший и развивающийся рынок. Нужно ориентировать молодежь на получение образования в этой области, а также в области менеджмента, консалтинга, финансовых операций, маркетинга, IT-технологий. Весьма отстает кадровый ресурс в производственной сфере, крайне мало квалифицированных инженеров, работников технических специальностей.

Наша система школьного образования достаточно устаревшая, можно сказать, что она в состоянии стагнации. Выпускники школ не могут поступить в ВУЗ без репетиторства, а это очень плохой знак. В мое время многие успешно поступали в ВУЗы без всяких репетиторов. Школьных знаний тогда хватало, а сейчас это кажется просто нереальным. Получается, что преподаватели выкладываются не в школах, а на частных уроках, когда им за это платят неплохие деньги. При этом дети из семей, у которых нет денег на дополнительное обучение, а таких немало, оказываются обделенными, и по окончании школы не имеют шансов на поступление в хороший вуз.

Разрушает государство и коррупция, которая приняла серьезные масштабы. Кроме разворовывания, опустошения казны, коррупция приводит к чувству апатии и цинизма у простого населения, которое перестает верить всем политикам вообще, и, в первую очередь, тем, кто находится во властных структурах. Это неверие приводит к десакрализация власти, которая начинает рассматриваться народом как чужая, враждебная институция, которая паразитирует на народе.

Огромной проблемой государственной важности является массовое уклонение бизнеса, особенно среднего и мелкого, от уплаты налогов. Наше государство реально могло бы быть намного богаче, если бы те, кто занимаются бизнесом, платили налоги. Одним из способов выправления ситуации является повсеместное введение кассовых аппаратов, без которых нельзя произвести оплату. При этом надо добиться того, чтобы данные о всех транзакциях в режиме реального времени сразу же попадали в базу данных налоговых инстанций. Это привело бы к весьма существенному пополнению государственной казны. Подобные меры реально способны сделать наше государство богаче, со всеми благоприятными последствиями для общества. Из-за неуплаты налогов казна пуста. Из-за этого мы не можем реализовать важные программы в области здравоохранения, образования, внешней политики. Существующая экономическая модель не работает, поэтому слишком большая зависимость от российской финансовой помощи. Конечно, мы благодарны за эту помощь, но, тем не менее, мы не должны постоянно стоять с протянутой рукой. Мы должны научиться сами зарабатывать. И мы это способны сделать, просто многое надо рационально организовать и подойти ко всему профессионально и ответственно.

Можно сказать, что наш народ достаточно предприимчив, социально активен, иначе мы не смогли бы выжить. Но людям надо помогать с кредитами, с работой. Дешевые, доступные кредиты – это кровеносная система и, вкупе с эффективной налоговой политикой, двигатель любого бизнеса, любой экономики. Но пока этого нет.

Большая проблема – наркомания. Борьба с этим злом может быть лишь системной. Это социальное явление, для преодоления которого необходимо работать всем вместе – и психологам, и врачам, и правоохранительным органам, и обществу в целом. Есть отдельные успехи в этом направлении, но системной борьбы я пока не видел. Надо активно осваивать мировой опыт борьбы с наркоманией. Кроме того, без решительного противодействия импорту в Абхазию наркотиков, которые губят нашу молодежь, тоже ведь ничего не получится. Это проблема МВД и таможни. Там, в первую очередь, нужно принимать жесткие меры.

В каких сферах необходимо реформирование, чтобы наша страна соответствовала современным требованиям?

Требуют реформирования буквально все сферы. Возьмем, к примеру, нынешнюю систему МВД – это явно громоздкая и неэффективная структура. Люди, которые работают в ней, получают мизерную зарплату. Происходит, скорее, имитация деятельности, потому что отсутствует мотивация, материальная заинтересованность. Работы очень много, но выполняется она некачественно. Назрела реформа и в министерстве обороны. Важно оценить состояние во всех сферах, и, где необходимо, решительно произвести обновление, реформирование.

Надо работать ответственно и качественно, и тогда мы будем возрождаться и смотреть в будущее с оптимизмом. Пока же работа ведется, к сожалению, слабо, поэтому сегодня у нас больше проблем, чем успехов.

Вы долгое время жили и работали за рубежом, знакомы с различными системами и в экономике, и в образовании. Какие механизмы, на Ваш взгляд, могли бы быть использованы у нас в Абхазии?

Как я сказал выше, государство не может состояться без уплаты налогов. Есть много экономически мощных стран, весь бюджет которых фискальный и не сильно зависит от экспорта. У нас же основные доходы от экспорта – орехи, цитрусовые, туризм, а они весьма подвержены колебаниям. Нам нужно перейти к более диверсифицированной экономической модели.

Явно не хватает своего опыта, поэтому надо активно привлекать консультантов и советников из процветающих малых стран, которые успешно решают вопросы своей экономики. Я имею в виду, например, Кипр, Мальту, Исландию, которые сумели привлечь инвестиции, решили проблемы с законодательством, касающимся защиты иностранных инвестиций, налогообложения, кредитов, банковской сферы, и создали весьма эффективные экономические модели. К сожалению, мы очень мало знаем о том, что происходит в мире, недостаточно интересуемся, мало ездим, мало видим все своими глазами. Мы очень долгое время варимся в собственном соку.

В обществе активно дискутируется указ, согласно которому все дети, претендующие на лимиты в российские вузы, должны сначала сдать экзамен по абхазскому языку, и только тот, кто его успешно сдал, может перейти к сдаче экзаменов по специальности. Что вы думаете об этом указе?

Проблема с абхазским языком сложная, в основном, потому, что мы ее или не хотим решать, или не понимаем, как ее надо решать. Поэтому прибегаем к чисто административным мерам, считаем, что этим можно заставить всех выучить язык. Однако если человек в школьный период не выучил абхазский язык, то за пару месяцев до вступительных экзаменов он его подавно не выучит. Прежде всего, надо создать условия для изучения языка в детском саду, затем в школе, чтобы дети получали там качественное образование на родном языке.

Дети могут быстро и без труда выучить любой язык – и абхазский, и китайский, и арабский. За 8 – 10 лет школьного обучения можно прекрасно выучить абхазский язык, однако этого не происходит. Абхазские дети заканчивают абхазскую школу, но выходят из нее без знания абхазского языка. Я это вижу на примере своих детей. До детского сада они были только абхазоязычными; в абхазском садике стали двуязычными, а в абхазской школе перешли исключительно на русский язык. И это – типичная ситуация.

Ясно, что в системе преподавания абхазского языка что-то не работает, что-то явно надо менять. Однако я не вижу каких-то адекватных усилий со стороны государственных структур. Создаются бесчисленные комитеты, группы, а воз и ныне там. Я бы сказал, что ситуация с языком ухудшается. Недавно мы с молодыми языковедами провели исследование по всем школам и детским садам Абхазии. Результаты ужасают – хорошее знание абхазского языка зафиксировано лишь у 20-30 % городских детей, а 70 % детей родного языка не знают. Скоро эти дети вырастут, и может статься, что многие из них будут требовать упразднения образования на государственном языке. Получается, что то, чего не смогли добиться бериевцы в советское время – искоренения абхазского языка – мы сейчас с успехом осуществляем сами.

Необходима коренная реформа системы преподавания языка. Я считаю, что для начала надо переходить к раздельной системе обучения. Надо делить учащихся на группы - на тех, кто знает язык хорошо, и тех, кто им не владеет. Это необходимо, потому что в совместной группе те, кто языка не знают, а их часто большинство, влияют на остальных.

Нужно изучить мировой опыт, создать новые методики, которые уже апробированы. Наши учебники устарели. В них используется устаревшая лексика, которую никто не знает. Есть слова, которые давно исчезли из обихода. Наши дети живут в 21 веке, а учебники были созданы в первой половине или в середине 20-го века. Детям такие учебники не интересны, они не информативны, темы, в основном навеянные сельским бытом и сельхозработами, оторваны от реальной жизни нынешних городских детей.

Очень большой упрек в адрес нашей интеллигенции, писателей, поэтов, ученых. Они ведь авторитетные люди, где их голоса? Почему спасением абхазского языка должны заниматься отдельные энтузиасты? Те же, кто призваны заниматься этим вопросом профессионально, молчат. Для кого же они пишут свои произведения?

Как ты относишься к тому, что у нас нет орфографического словаря абхазского языка?

На самом деле, словарь создан, есть хорошая основа. Его надо немного доработать. Думаю, скоро он будет издан. Однако есть и другие проблемы – необходимы учебники по делопроизводству, нужен большой терминологический словарь. У нас издавались терминологические словари по отдельным отраслям, но сейчас их невозможно купить.

Главная проблема состоит в степени функциональности абхазского языка – сегодня он практически нигде не востребован. Но это государственный язык республики, он должен быть языком делопроизводства, языком парламента, президентской администрации, Кабинета Министров, средней и высшей школы, он должен стать полноценным, живым, рабочим языком государства. Тогда и будущее абхазского языка будет гарантировано.

Спасибо!

Интервью подготовила Асида Ломиа