Религиовед: религиозного фанатизма в Абхазии не было и не будет

Ежегодно в третье воскресенье января в мире отмечается Всемирный день религии. О религиях в Абхазии и их месте в обществе рассказала в радиостудии Sputnik Абхазия религиовед, кандидат философских наук, доцент Абхазского государственного университета Мзия Квициния.
Гость программы "Такие обстоятельства" на радио Sputnik Абхазия во Всемирный день религии религиовед, доцент АГУ Мзия Квициния. Беседовала Лиана Эбжноу.

– Говорить мы будем о месте религии в жизни абхазского общества и абхазского государства, но предлагаю начать интервью с истории. Когда, в какие времена и какую именно роль выполняла религия в Абхазии?

– Религия для абхазского народа и всех народов, проживающих на нашей территории, всегда играла важную роль. Иногда были и такие периоды, когда она играла исключительно позитивную, иногда даже негативную, к сожалению, роль, если вспомним период махаджирства. Немного забегая вперед, хочу сказать, что один из аргументов в колониальной политике Российской Империи был именно религиозный вопрос. Депортация части абхазов в Османскую Империю по религиозному признаку – по принадлежности к исламу и по симпатиям Оттоманской Порты. Можно сказать, что абхазы никогда не отличались религиозной нетерпимостью, они всегда были веротерпимы. И сегодня тоже.

Даже в условиях канонического противостояния или разногласия между представителями православной церкови мы проявляем терпимость друг к другу, терпимость к носителям других религий. Абхазы всегда ценили и ценят своего бога – Анцва (Анцәа – Бог, ред.), и весь тот пантеон, который еще сохранился в сознании и в поведении этноса. Не бывает дня, когда мы не произносим молитву к Богу. Мы можем его представить в виде христианского Бога, в виде Аллаха, и можем его представить как своего родного – этнического, генетического, можно сказать.

– Хочется, чтобы вы поподробнее поразмышляли на вопросом, как происходило принятие новой религии у абхазов?

– Принятие любой религии у абхазов не было значимым и судьбоносным моментом. К примеру, в VI веке принятие абазской знатью православия византийского было сопряжено и с дипломатией Византии по отношению к абазгам, но и к тому, что это было приемлемо в той исторической ситуации, которая тогда сложилась. Всем известно, что были такие негативные моменты, когда византийское военное присутствие здесь приводило к миграции абазских мальчиков, к использованию совершенно негативных обрядов по отношению к ним.

Принятие православия привело к тому, что смягчились нравы, стали складываться более созвучные народу традиции, и, конечно же, храмы, которые стали строиться, как очаги культуры, просвещения, сплочения этносов: апсилов, абазгов, санигов в единую этническую народность. Мы должны подчеркивать, что в конце VIII века сложилась абхазская народность – апсуаа. Но этому формированию способствовал факт, что мы приняли православие, объединяющее эти этносы. Мы могли общаться и понимать друг друга даже в той не сформировавшейся коммуникационной, инфраструктурной системе, именно в тех храмах, памятниках культуры, которые сегодня украшают нашу территорию.

– Мзия Багратовна, известно, принимая православие или ислам абхазы всегда оставались и остаются приверженцами, прежде всего, традиционной религии, языческой. Чем это объясняется?

– Я бы хотела уточнить вопрос. Термин "язычество", к сожалению, вошел в наш лексикон и прочно утвердился, его нужно заменять термином "традиционное верование". Язычник – приверженец иной религии, иного языка. Тот есть, этот термин привнесен к нам со стороны русской православной традиции. Для русской традиции язычник это и магометанин, и буддист, приверженец любой другой религии. Мы из времен протохатских, далеких времен, всегда в устах отмечаем поклонение своему традиционному богу.  Это традиционное верование. Прекрасно уживается с нашим "Апсуара" (кодекс чести у абхазов — ред.), потому что это является частью "Апсуара". Он (абхазский бог, ред.) может быть заменен и Иисусом, и Аллахом, они прекрасно сосуществуют, потому что вера идет из глубин уши, изнутри, из веков. И если есть созвучные ей иные компоненты иной религии, допустим, не традиционной, она начинает вбирать в себя эти компоненты. Можно сказать, присутствует прагматизм в поведении и в мышлении. Этническое сознание способствует этому мирососуществованию этих компонентов.

История так сложилась, что для абхазов всегда была важна сама личность собеседника, не столько его верование, потому что он уважал его веру и к себе требовал уважения. Это создавало толерантное отношение к нам и со стороны иных представителей религии. В истории не зафиксировано религиозных столкновений здесь. Если кто-либо пытается извне создать такую ситуацию, срабатывают механизмы защиты в поведенческой культуре этноса.

– Фанатизма религиозного здесь никогда не было?

– Не было и не будет. Если кто-то пожелает создать искусственно, у него ничего не получится. Потому что есть понимание важности этого отношения.

– Отмечаете ли вы какие-то проблемы в вопросах религии в Абхазии сегодня?

– Да, есть проблемы, безусловно. Это проблемы организационно-просветительского характера. Нам бы хотелось, чтобы религиозное учение с точки зрения истории, с точки зрения нравственных основ преподавалось бы и учащимся, были бы такие факультативы, семинары в просветительском смысле. Чем больше общество впитывает в себя основы культур на универсале и религии, тем более в нашем обществе сочетаются исламские и христианские ценности. Уникально, но сочетаются. Мы бы повлияли не только на поведенческую культуру в нравственном смысле, но и на правовую культуру общества, это улучшило бы качество общения. Это бы не просто сплотило бы этносы, создало бы благоприятный нравственный климат, соответствующий демократическому государству в самом лучшем его понимании.

– Удачных примеров сосуществования религий много в мире?

– Мало, но есть места, которые умиляют в этом отношении. К примеру, государство Сингапур, в котором сочетаются все мировые религии, и течения, которые исходят даже от индуизма. И в Европе есть такие примеры. Хотя излишняя толерантность мешает Европе.

– Что касается религиозных сект. У нас запрещена секта свидетелей Иеговы. В этом вопросе как обстоят дела сегодня?

– Сегодня существует Экспертный совет по вопросам религии в министерстве юстиции. Я член этого совета. Могу сказать, что мы фиксируем определенные шаги деятельности этих религиозных организаций. Некоторые довольно лояльно относятся к нашим законам, устоям, они зарегистрированы. Что касается свидетелей Иеговы, отмечается факт некой активизации этой секты в их просветительной деятельности. Мы часто наблюдаем, как настойчиво они внедряют свои взгляды. Есть, конечно, в учении свидетелей те моменты, которые могут быть приняты — это общепринятые, нравственные, моральные основы христианства, но неприемлемы методы, которыми делается это, и тот тезис, что нам нужно быть миротворцами во всем, даже если на нас совершаются сатанинские, как они утверждают, шаги со стороны не приятелей.

Абхазия в политическом отношении, к сожалению, находится в неустойчивом положении. Мне кажется, следует более интенсивно вести работу в этом направлении. Данная религиозная организация в Российской Федерации уже считается запрещенной, потому что она действительно преследует политические цели. Мировоззренческая безопасность — это и есть основа социальной, государственной безопасности. Если наша молодежь будет считать, то она не обязана защищать Родину, не обязана чтить Конституцию, соблюдать ее нормы, мы всегда будем под угрозой. Я не говорю относительно возможной агрессии. Наша национальная культура может быть под угрозой.

– Как давно вы углубленно занимаетесь вопросами религии? И почему вообще вы стали изучать ее?

–  Занимаюсь я религией давно. Это моя узкая специализация. Защитилась я в 1986 году именно по вопросам истории религии. Тогда эта специальность стала в Советском Союзе шифроваться. Но и тогда мы говорили о свидетелях Иеговы, и тогда были даже судебные процессы. Эта работа она неиссякаема. Даже читая курс лекций в магистратуре на историческом факультете нашего университета, я всегда убеждаюсь в одном – это то необъятное, которое сложно объять. Мы пытаемся просветить нашу молодежь. Именно в этом вопросе нам нужны специалисты. Чтобы уметь защищать себя, чтобы выстраивать правильные взгляды относительно нашей традиционной культуры. Мы можем сохраниться как традиционалисты с одной стороны, но и развиваться в этом информационном обществе. Таких примеров много, можем привести Японию, развивающийся Китай. Безусловно, им ничего не мешает быть такими же верными Конфуцию и соблюдать синто буддистские традиции. И мы так можем.