Мораль на крови

После серии бессмысленных убийств, в том числе и на почве кровной мести, Абхазия вдруг в один голос заговорила о морали.

Что наблюдаю в блогосфере: дежурно лягнуть власть, пройтись по всяким общественным институтам, будь это Совет старейшин или Общественная палата, на которых мы, тщательно умыв руки, почему-то возложили исключительную ответственность за нравственное состояние общества. И потом искать акынов. Ну, то есть тех, кто нас может вывести из этого тупика. Или хотя бы для начала остановить находящуюся в Абхазии в самом разгаре кровную вражду между двумя фамилиями.

Естественно, вначале пришли к неутешительному выводу - и состав этих представительных органов не тот, да и не так, как говорил Ельцин, сели. И вообще - не тем, чем нужно, занимаются.

Затем, когда попытались собрать свою "команду мечты", выяснилось, что и усадить за круглый стол абхазского Ареопага некого. Выбор-то нулевой, или почти близок к этому.

Праведники, конечно же, есть в абхазском обществе и слава богу. Однако в нынешней системе координат их никак не разглядеть, даже через лупу. Взор все время упирается в железобетонную стену самоназначенцев.

Тут на днях один высокопоставленный чиновник из окружения президента жаловался в приватной беседе - мол, в канцелярии главы государства накопилась целая кипа письменных ходатайств о награждении всякого рода деятелей государственными наградами. Пустить в утиль не получается – замучили толкачи.

И я так понял - когда президента по какой-либо персоне со всех сторон достанут, какую-то кипу представлений он время от времени все же подписывает. Естественно, в надежде, что отстанут.

Но здесь его психологические расчеты явно хромают. Орден на груди у условного соседа или коллеги по цеху - это лучшая мотивация начать осаждать президентскую администрацию из всех щелей с еще большей энергией.

И исходя из того, что временные промежутки между раздачей выпрошенных наград с каждым разом все сокращаются и сокращаются – того гляди, бесконечная вереница ходоков вынудит президента подписывать наградные листы в ежедневном режиме.

В этой ситуации единственная отрада - в депрессивном Ткуарчале отдельно взятый завод на годы вперед уже сейчас обеспечен гарантированным правительственным заказом на изготовление государственных наград. В советские времена это предприятие работало на оборонку, а теперь исключительно на удовлетворение абхазской гордыни.

Увы, иногда и физическая смерть не способна остановить этот процесс. Даже если человек при жизни не помышлял быть отлитым в бронзе, да и в общем-то прожил жизнь обычную и звезд с неба не хватал – не факт, что родственники забудут о нем.

На этот случай есть улицы и школы, детские сады и площадки, скверы и стадионы. Обязательно найдут, как увековечить. Это правительственная комиссия по увековечиванию памяти великого писателя и гуманиста Фазиля Искандера до бесконечности будет искать улицу в Сухуме, чтобы дать ей имя самого известного абхаза. А эти быстренько найдут.

Если кто не обратил внимание – нынешнее количество сухумских улиц по сравнению с довоенным временем заметно возросло. Город по размерам все тот же, даже немного по своим окраинам скукожился, а улиц, точнее их названий, стало больше. Разгадка чрезвычайно проста – улицы стали дробить. Такими темпами – каждый отдельный квартал станет отдельной улицей.

Я все надеюсь, что когда все кварталы станут персонифицированы - очередь дойдет до заводов и фабрик. И тогда, может, их восстановят. А то как-то не слишком презентабельно будет выглядеть - называть именем усопшего директора раскуроченное под ноль предприятие. Такой неприкрытый намек: жизнь положил, чтобы раскурочить предприятие.

Надеюсь, родне, ради благополучия которой и надорвался директор, перед людьми будет стыдно. И она восстановит предприятие, чтобы не омрачать имя своего предка.

А когда сдаст объект под ключ, может, и придет к мысли, что вся эта возня с бронзовением и ломаного гроша не стоит.

Люди сами скажут за тебя, а ты только сей разумное, доброе, вечное. И вот тогда у нас вновь появятся акыны. Я просто в этом уверен. Не самоназначенцы, которых сейчас пруд пруди, а действительно уважаемые люди, способные не дать обществу утонуть в грязи.