Абхазия: разделить политику и управление

15 декабря в Абхазии, скорее всего, состоится народный сход, организованный оппозицией, которая, вероятно, предпримет еще одну попытку добиться тем или иным способом отставки президента Рауля Хаджимба.

В этом анонсе можно поменять даты — месяцы, дни и даже годы, но содержательно мало что изменится, по крайней мере, последние года три-четыре в Абхазии время одного сплошного политического кризиса.
Политическая турбулентность всегда отражение более глубоких кризисных процессов в экономике, а в абхазском случае добавляют остроты проблемы в культуре, а также падение качества жизни, связанное с износом инфрастуктур, и ряд других проблем. Но на поверхности именно политический кризис, который заблокировал развитие, а сейчас блокирует возможность реализации основных функций государства.

В абхазском обществе будет идти процесс осмысления способов, которые позволят изменить политический процесс. Наверняка в ближайшее время многие выступят с конкретными предложениями, но уже сейчас заметно, что поиск моделей сфокусируется вокруг нахождения оптимального режима сдержек и противовесов — попробовать сделать невозможное, чтобы власть и оппозиция разделили основные функции управления страной и таким образом «задружились».

Из любых проектов коалиционных консенсусов ничего не выйдет, хотя бы потому что не только две силы представлены на политическом поле, а в рамках и этих двух сил есть очень много течений — ситуация при условии поиска моделей политического урегулирования останется стабильно взрывоопасной.
В абхазском случае, к сожалению, не получится пойти какими-либо проторенными тропами, потому что нет и не могло бы быть развитых институтов управления страной. Сначала нужно жестко разделить политику и управление.

Почему это нужно сделать? В Абхазии многие заблуждаются, когда думают, что современными государствами управляют политики. Между тем, хотя, конечно, разные системы отличаются по своему качеству, но в развитых странах, и кстати, в России тоже, площадная политика и государственное управление — это совершенно разные вещи. Уже давно закончились времена, когда кухарки могли управлять государствами, и этим занимаются бюрократические системы, которые в зависимости от уровня развития могут быть совокупностью представителей академической среды, профессиональных управленцев, экспертов — профильных специалистов в конкретных отраслях и т. д. Все эти люди никакого отношения к политике не имеют и вне зависимости от выборных баталий занимаются своим делом.
Конечно, политика влияет на бюрократическую среду, поскольку пока еще работает императив изжившей себя представительской демократии о «народовластии», но вообще говоря, в значительной степени, в современном мире публичная политика подчинена управленческим системам, а не наоборот.

В Абхазии есть только политика. Нет системы управления государством. Политика в общественном сознании наделена монополией на определение «судеб будущего». Политики, будто наделены особыми правами, а общество имеет возможность лишь «взывать», «увещевать», «предложить опомниться».
Политическая среда в соответствии с этими установками привыкла, что она «над» государством.
Отсюда вытекает второй важный момент. Компетентность абхазской политики. Допускается, что президент, другие высшие должностные лица, министры и даже их заместители, руководители госпредприятий и нередко рядовой состав госструктур избираются и назначаются в соответствии с политической конъюнктурой, но не профессиональными компетенциями. Вход из политики в управление государством, а значит возможность бороться за доступ к ресурсам, открыт каждому желающему. Это может быть преступник, торговец с улицы, человек, не читавший в жизни книжки, да просто дурак. Но система управления, а значит и доступ к бюджетным средствам, никак не защищены от посягательств политика — его может ограничить только другой такой же, но более влиятельный игрок.

По содержанию это не политическая жизнь, это жизнь криминального мира.

Таким образом, мы можем отметить, что в неизбежно предстоящей административной реформе должны быть две несущих конструкции. Необходимо законом отделить политику от государственного управления, и второе — закрыть политике свободный доступ к государственному управлению.
Во многом это будет механизм люстрации для значительной части нынешней абхазской политической среды. Но без изгнания площадной политики из управления, а вместе с ней изгнания из управления криминала — а в Абхазии сегодня политика и криминал — вещи во многом пересекающиеся, не получится наладить жизнь.

Третьим важным пунктом предстоящей административной реформы должен стать пункт о «профессиональной локализации» управленцев. Проще говоря, каждый должен заниматься своим делом. В наше время, скажем, политическая фигура — премьер-министр: некомпетентный в вопросах демографической политики или в вопросах энергетики, не может быть куратором, модератором, контролером работы административной системы.

Доступ к государственному управлению должен быть, как представляется, у научного сообщества, у экспертной среды — специалистов, имеющих длительный опыт в той или иной сфере и специалистов — отраслевиков. Это не значит, что политике надо полностью закрыть доступ к управлению, в конце концов, в политической среде много талантливых людей, но должен быть инструмент подтверждения уровня компетенции в конкретной сфере, в которой хотел бы проявить себя политик. И это должен быть настолько высокий забор, чтобы политик был похож на верблюда, которому удалось все-таки пролезть в игольное ушко. Иначе политика восстановит в управлении хаос улицы.

Сейчас мы говорим в основном об исполнительной системе власти в Абхазии, но поставщиком ярких примеров управленческой некомпетентности политиков чаще является парламент Абхазии. Один из недавних примеров. Создан фонд, задача которого стимулировать демографию. Предполагается делать это следующим образом. Каждой абхазской семье, в которой родится третий ребенок, выплачивать по сто тысяч рублей за счет отчасти государственных средств, отчасти частных пожертвований. На первый взгляд, хорошая идея.

Но на самом деле это будет абсолютно бессмысленный проект. Потому что сто тысяч рублей может быть мотивацией для рождения третьего ребенка только у самых бедных семей с наиболее низким образовательным уровнем — то есть это будут дети, забота о которых ляжет на плечи государства, которое в настоящее время не способно этим заниматься. Впрочем, есть страны, которые пошли этим путем, заложив в программы развития в дальнейшем программы адаптации и развития детей, которые появились на свет в результате мер демографического стимулирования.

Но главное другое. Эта сумма ничего не даст семьям, в которых трое детей, потому что в контексте культурной реальности эти деньги лишь стимулируют демонстративное потребление — дадут возможность небогатым семьям покупать детскую коляску за 50 тысяч рублей, «как у людей», и «красиво» проводить застолья, то есть, пьянки, по радостному поводу рождения ребенка. Единственным реальным бенефициаром этого проекта станет индустрия товаров для детей, да и то, возможно, не в Абхазии, так как такие вещи принято обычно покупать в Адлере.

Поэтому если бы авторы идеи проводили профессиональную экспертизу этой затеи, им бы разъяснили, что подобным путем пошли десятки государств и в долгосрочной перспективе ничего от этого не получили. Все это делать можно, но совершенно по другому.

Таким образом, в абхазских условиях даже та часть политической среды, которая ориентирована на созидательный процесс, из-за своей некомпетентности будет создавать бесконечные цепи благих идей с нулевым итоговым результатом. Сегодня государственное управление в Абхазии рискует еще и превратиться в школу жизни для молодых политиков. Но у страны нет времени ждать, пока эти школьники, наконец, закончат свои университеты.

Резюмируя вышеизложенное, хотелось бы подчеркнуть, что, во-первых, без демонтажа «аналоговой» заточенной под коррупцию административной системы, нельзя будет начать процесс оздоровления страны.
Во-вторых, политику необходимо отрезать от возможности прямого участия в государственном управлении, а в самой системе госуправления сделать невозможным присутствие не профессионалов и «специалистов широкого профиля», приходящих, как правило, из политики. В свою очередь, абхазская политика, лишенная доступа к источникам ресурсов, станет неинтересной большинству ее теперешних участников.

Антон Кривенюк, специально для EADaily