ДЕИЗОЛЯЦИЯ АБХАЗИИ КАК ГРАЖДАНСКИЙ КВЕСТ*

Ахра СМЫР

Грузино-абхазская война 1992-1993 гг., ставшая причиной гибели множества людей и колоссальных разрушений, по-прежнему наносит ущерб жителям Абхазии своими последствиями. В результате войны Грузия потерпела поражение и ее войска были изгнаны с территории Абхазии, однако, кроме очевидных демографических, социальных и экономических последствий, ущерб от войны с Грузией по-прежнему значителен. Нерешенность конфликта с Грузией оказывает существенное влияние на повседневную жизнь всего абхазского общества. Речь идет о продолжающейся с 1993 г. изоляции Абхазии, осуществляемой по инициативе Грузии.

После провала усилий Грузии установить контроль над Абхазией военным путем, ее властями были предприняты меры по изоляции Абхазии от внешнего мира, целью которых является принуждение Абхазии к диалогу с Грузией на условиях последней. Грузинскими властями был инициирован комплекс мер по ограничению торгово-экономических, финансовых, транспортных и иных операций иных государств с властями Абхазии.

Ограничению подверглись официальные контакты с представителями или должностными лицами структур, существующих на территории Абхазии, а также функционирование представительств властей Абхазии в других странах. Данные усилия были поддержаны СНГ и странами-членами ООН, что привело к ситуации, при которой вплоть до 2008 г. практически все внешние контакты властей Абхазии так или иначе базировались либо на контактах в рамках переговорного процесса по урегулированию грузино-абхазского конфликта, либо на неформальных контактах с различными официальными лицами и институтами иных государств. В подавляющем большинстве случаев такого рода неформальных контактов, речь идет о Российской Федерации, с властями некоторых регионов которой были налажено сотрудничество в различных сферах (например, медицина, образование и т.п.).

Ситуация несколько изменилась в 2008 г., когда после операции российских войск по принуждению к миру Грузии, Российская Федерация приняла решение признать независимость Абхазии и установить с ней дипломатические отношения и начать сотрудничество в различных сферах. С момента признания независимости Абхазии Российской Федерацией в 2008 г. прошло уже более 8 лет, и за это время независимость Абхазии кроме Российской Федерации была признана также Вануату, Венесуэлой, Науру, Никарагуа и Тувалу. Все остальные государства — члены ООН по-прежнему признают юрисдикцию Грузии над территорией Абхазии.

Несмотря на то, что часть созданной после войны по инициативе Грузии системы международной изоляции Абхазии рухнула вследствие признания Абхазии рядом государств, а Абхазия получила колоссальный коридор возможностей, сама система изоляции Абхазии по-прежнему функционирует. Данная система, помимо прямой изоляции территории Абхазии от любых контактов с другими странами в обход грузинской юрисдикции, включает также запрет на перемещения жителям Абхазии, запрет на движение грузов и товаров и целый ряд других ограничений, включая ограничения гуманитарных контактов.  

Изоляция Абхазии затронула не только представителей властей или отдельных слоев населения по каким-либо формальным признакам. Обширный и разнообразный инструментарий изоляции Абхазии привел к нарушению одного из базовых прав человека — права свободно передвигаться, покидать и возвращаться в свою страну. Этот факт сделал жителей Абхазии едва ли не последними обладателями паспорта СССР, единственного документа, признававшегося странами СНГ в качестве удостоверения личности после распада Советского Союза.

Данное обстоятельство сделало единственной возможностью перемещения для жителей Абхазии приобретение российского гражданства и гражданства других государств. Грузинское гражданство, как возможность для перемещений, применялось в основном жителями приграничного Гальского района Абхазии. Что касается ограничения иных прав, то в первую очередь эти ограничения затрагивают нуждающихся в оперативном медицинском лечении жителей Абхазии, не имеющих возможность покинуть территорию Абхазии по абхазским документам, студентов и учащихся, сталкивающихся с такими же проблемами и иных незащищенных слоев населения.

Для обоснования своих действий по изоляции Абхазии грузинскими властями применяются все преимущества членства в международных организациях и доступа к мировым медиаресурсам. Эти преимущества создали возможность эксклюзивной подачи информации об Абхазии с позиций грузинского руководства без учета мнения как абхазских властей, так и шире — проживающих в Абхазии людей.

Таким образом с 1993 г. была сформулирована приоритетная задача для абхазских государственных и общественных институтов — преодоление блокады, изоляции и информационного вакуума, который был создан вокруг Абхазии грузинскими властями.

Чтобы преодолеть все перечисленные проблемы усилий властей Абхазии, столкнувшихся с комплексом проблем послевоенного устройства, нищетой, блокадой и развалом инфраструктуры было явно недостаточно. Это обусловило включение в решение гуманитарных проблем неправительственных гражданских организаций (НПО). Абхазские неправительственные организации изыскивали возможность работы с международными организациями и государственными структурами развитых государств для решения большинства из перечисленных проблем.

Точно так же, но в гораздо меньшем объеме, решением аналогичных задач за пределами Абхазии занимались организации абхазской диаспоры в местах компактного проживания абхазов, а также в странах Западной Европы и Америки.
Благодаря контактам абхазских неправительственных организаций с международными гуманитарными, гражданскими, академическими и иными организациями, чья деятельность не зависела от влияния грузинских властей появилась возможность информировать международное сообщество о происходящих в Абхазии процессах и нарушениях прав ее граждан.

Деятельность иностранных неправительственных организаций и их взаимодействие с абхазскими НПО не осталась незамеченной властями Грузии, которая после признания Абхазии Российской Федерацией в 2008 г. приняла т.н. закон об «оккупированных территориях», регулирующий деятельность иностранных организаций на территории Абхазии. Фактически, этим законом устанавливается государственный контроль над деятельностью неправительственных или международных организаций в Абхазии, по понятным причинам подразумевающий ту или иную форму контактов с абхазскими властями.

Законодательные ограничения привели к тому, что в подавляющем большинстве неправительственные или международные организации предпочли подчиниться требованиями грузинских властей, что сделало неприемлемым их деятельность в Абхазии. В итоге, большинство таких организаций либо существенно сократили, либо вовсе свернули свою деятельность в Абхазии. В то же время абхазские неправительственные организации сочли невозможным работать под прямым или косвенным контролем грузинских государственных органов.

Сокращение контактов Абхазии со внешним миром грузинскими властями и медиа-ресурсами цинично стало преподноситься как «самоизоляция» Абхазии и как свидетельство закрытости ее политического режима, несамостоятельности властей и в целом — как свидетельство «оккупации» Абхазии Российской Федерацией. При этом за скобки выносится вся история грузино-абхазского конфликта, этнополитическая природа которого выставляется исключительно в контексте грузино-российских противоречий, а сам закон об «оккупированных территориях» стал правовой платформой для формирования именно такого предвзятого взгляда на грузино-абхазскую проблематику. Эта подмена понятий неоднократно озвучивалась абхазской стороной как недопустимое с точки зрения нормализации грузино-абхазских отношений проявление политики «двойных стандартов».

В целом, после 2008 г., признания Абхазии и введение в действие грузинского закона об «оккупированных территориях», произошел некоторый крен в области внешних контактов Абхазии.

С одной стороны, появился колоссальный спектр возможностей по линии межгосударственного взаимодействия Абхазии и признавших ее стран — в первую очередь, с Российской Федерацией. Более активно стала проявляться деятельность абхазских властей в Турции — стране с самой значительной абхазской диаспорой в мире.

С другой стороны — на международной арене произошла фиксация именно грузинской точки зрения на грузино-абхазский конфликт, а выставление на передний план вместо грузино-российских противоречий отодвинуло позиции абхазской стороны на задний план, фиксируя внимание всех заинтересованных в регионе международных и неправительственных институтов не на проблеме фактического (а после признания — и юридического) существования Абхазии, а на узкой проблематике грузино-российских противоречий.

В контексте сложившегося положения, очень важной стала позиция самих международных и иностранных неправительственных организаций в контексте грузино-абхазских отношений. В настоящее время осталось очень мало организаций, которые в своей деятельности никак не зависят исключительно от взгляда грузинской стороны на грузино-абхазскую проблематику и несмотря на оказываемое на них грузинской стороной давление, продолжают свою деятельность в Абхазии руководствуясь собственными основаниями.

Такого рода независимый подход привел к неожиданному результату — именно эти организации стали объектом критики сразу и в Грузии (утверждающей, что эти организации ведут свою деятельность вопреки закону об «оккупированных территориях»), в Российской Федерации (в силу существующих внутри Российской Федерации особенностей регистрации иностранных неправительственных и международных организаций, восприятие таковых калькируется и на абхазские реалии), и, как это ни странно, некоторыми кругами внутри Абхазии (как правило, не обладающими всей полнотой информации о контексте и рассматривающие любые, кроме дипломатических, формы взаимодействия с иностранными организациями как опасные и нежелательные).

На неправительственные организации Абхазии, таким образом, выпала несвойственная такого рода организациям роль проводников интересов всей Абхазии во внешнем мире. Выход за рамки узкоспециальных интересов тех или иных неправительственных организаций (гуманитарные, образовательные и иные задачи) вызывает опасения и непонимание прежде всего внутри некоторых кругов в самой Абхазии, не говоря о Грузии и Российской Федерации. Сложилась уникальная ситуация, когда неправительственные организации Абхазии и те иностранные, НПО, которые продолжают работать с ними, стали восприниматься едва ли не как «союзники», ведущие свою деятельность исключительно «против» то России, то Грузии, то и вовсе Абхазии. Следует понимать, что такое восприятие действительности не только абсурдно, но и совершенно не учитывает существующий контекст и однозначно играет на пользу тем силам, которые стремятся изолировать Абхазию.

Наибольший объем такого рода претензий выпал на британскую неправительственную организацию «Ресурсы примирения» давно и плодотворно ведущую свою работу в Абхазии. Подход этой организации к решению грузино-абхазской проблематики базируется, в первую очередь, на возможности объективной оценки позиций сторон этого конфликта. Однако, несмотря на это, нежелание этой организации следовать инструкциями исключительно грузинской стороны приводит к тому, что деятельность «Ресурсов примирения» в Абхазии неоднократно становилась объектом критики грузинского руководства.

В то же самое время некоторые представители академического сообщества Российской Федерации рассматривают ту же организацию едва ли не как организаторов «гуманитарных интервенций» и «оранжевых революций» (!) в Абхазии. Не соответствующие действительности и элементарному здравому смыслу утверждения служат для обоснования необходимости Абхазии, вслед за Российской Федерацией, ввести в действие законодательство, регулирующее деятельность международных и неправительственных организаций (аналогичных российскому закону «об иностранных агентах»).

Следует отметить, что в случае принятия такого рода законопроектов в Абхазии, возможности нормально осуществлять свою деятельность лишатся и российские неправительственные и гуманитарные организации, множество из которых стали работать в Абхазии вскоре после признания Российской Федерацией государственной независимости Абхазии.

Внутри самой Абхазии критика в адрес сотрудничающих с иностранными неправительственными организациями людей и институтов почти всегда возникает в контексте внутриполитических обострений. На внутриполитической арене Абхазии любые организации, прямо или косвенно влияющие на социальный и политический ландшафт воспринимаются сквозь призму политической конкуренции, что и вызывает свойственную носителям таких взглядов критику, почти всегда обвинительного и алармистского характера.

При этом, немалая часть самих абхазских политиков, активистов, общественных деятелей и интеллектуалов, в разное время так или иначе сотрудничали с различными иностранными международными и неправительственными организациями, включая и упомянутую британскую организацию. Более того, в ряде случаев абхазские неправительственные организаторы выступали инициаторами участия представителей российских представителей в работе над темами, одинаково затрагивающими комплекс грузино-абхазско-российских проблем.

Парадоксально, но именно это обстоятельство одинаково используется для критики работы иностранных организаций в Абхазии как в Грузии, так и в Российской Федерации. Позиции критикующих сближает единство цели — изоляция Абхазии. В случае с Грузией целью видится изоляция Абхазии от всего мира с целью предоставления информации об Абхазии и грузино-абхазском конфликте эксклюзивно грузинской стороной. В этом плане позиция Грузии осталась неизменной с 1993 г. В случае с Россией    такой целью в некоторых кругах видится изоляция контактов Абхазии с миром в обход или без участия Российской Федерацией, как вынужденная и специфически понимаемая мера по защите российских интересов на постсоветском пространстве.

На примере одной отдельно взятой организации и критике ее деятельности видно, что любое взаимодействие Абхазии со внешним миром (как официальное, так и гуманитарное, неправительственное или академическое) является сложнейшим квестом, преодоление которого стоит немалых усилий как неправительственным организациями Абхазии, так и обществу в целом. Спекулятивное, конъюнктурное понимание «государственных» интересов в ущерб интересов и прав людей не может нести никакого позитивного, созидательного начала. Именно поэтому взвешенный, профессиональный и базирующийся прежде всего на интересах защиты прав человека подход ответственных неправительственных организаций должен исключать всякого рода подчиненность сиюминутно понимаемым «государственным» интересам. Только таким образом можно выстроить систему коммуникаций Абхазии со всеми странами мира.

*Квест — жанр компьютерных игр, важнейшим отличием которого является решение головоломок и задач, требующих от игрока существенных умственных усилий.