Идеалисты с евросертификатом в Абхазии

О том, что заставляет "белых воротничков" из России становиться крестьянами в абхазских селах, узнал корреспондент Sputnik, Владимир Бегунов.

Село Атара Армянская в предгорьях Кодорского хребта по переписи 1989 года насчитывало 1640 жителей, потом было сильно разрушено во время войны, и в 2011 году в нем числилось всего 110 жителей. Сейчас население горного села увеличивается за счет приезжающих из России семей. 70 человек бросили престижную работу и большие города, чтобы собирать мандарины и пасти коров в горном абхазском селе.

Ювелир

Мы сидим у очага, на котором закипает чайник. На столе — творог, фрукты, мед, варенье. Илье Андрейченко 36 лет. Он основатель общины. В какой-то момент решил, что должность управляющего ювелирной компанией отца не то, на что стоит тратить жизнь. Собрал сбережения и отправился странствовать. Шесть лет назад попал в отдаленное абхазское село и понял, что именно здесь и стоит начинать новую жизнь. Забрал жену Анну, столичного дизайнера, и начал облагораживать мир вокруг.

На своем сайте они объясняют, что по убеждениям антиглобалисты и придерживаются философии Генри Торо, который в своей книге "Уолден, или жизнь в лесу” в середине 19 века призывал бросать города и строить в лесах цивилизацию заново.

Электричество в селе есть, сотовая связь действует, воду же приходится набирать в ручье. Восстановили разрушенный двухэтажный дом, развели коров, кур, индюков, завели пасеку. Двое их детей — трехлетний Егор и полугодовалый Захар — родились уже здесь. В ответ на слова жены “ты, хоть переодень грязные штаны и сапоги, что так и будешь фотографироваться?” Илья равнодушно машет рукой.

Идея создания общины возникла из трудностей, с которым пришлось столкнуться новоявленным крестьянам. На селе индивидуализм не работает, в одиночку ничего не сделаешь. К тому же, ими заинтересовались местные бандиты. После сбора и реализации мандаринов наведались люди в масках с автоматами, забрали 20 тысяч рублей и исчезли. Налеты продолжались. Обращались к главе администрации, но как защитить живущую на отшибе семью? И тогда пришло понимание: либо сюда приедут люди, либо самим придется уехать. Начали зазывать в соседи друзей и знакомых.

Сама идея колонии – экологическое земледелие и животноводство. Когда их называют фермерами, они возмущаются: “Мы крестьяне, а не фермеры. Фермер – бизнесмен, его задача – получение прибыли. А мы продаем излишки, не применяем химикаты, не боремся за урожайность любыми средствами”.

Создали кооператив, год назад получили европейский сертификат качества на выращиваемые ими фрукты и поставляют их в экомаркеты Москвы, Санкт-Петербурга и Нижнего Новгорода. Сертификат как раз и нужен был для распространения продукции через специализированные магазины, торгующие экологически чистыми продуктами. В большие сетевые компании с небольшими партиями товара не войдешь – оптовики задушат.

Есть желание наладить переработку, самим производить соки. Этот проект сейчас просчитывает один из старожилов коммуны Артур Постников, в прошлом банковский менеджер по оценке рисков.

В кооператив, кстати, входят не все, кто-то работает по специальности в ближайших селах и городах.

Геолог

Владимиру 33 года. Он здесь новичок, три месяца как приехал. По образованию – геолог. Занимался исследованиями вулканической деятельности Камчатки в московском институте. Но однажды понял, что это не его, ему больше нравились экспедиции, чем обработка информации. К тому же, для науки в стране не лучшие времена. После того как сломался дорогостоящий прибор, напрямую влияющий на его работу, и руководство заявило, что на покупку нового в ближайшее время нет денег, настал момент выбора, что дальше? Смерть научного руководителя только подтолкнула к тому, на что до этого не было решимости. Молодой ученый забрал жену, полуторагодовалого сына и приехал сюда. В предыдущем году они пару раз уже приезжали посмотреть, познакомиться. Их оставляли на хозяйстве Илья и Анна, когда требовалось уехать из села.

Владимира уже приняли в общину, но этот процесс длительный. О поселенцах узнают от друзей или заходят на их сайт. Первая поездка пробная, знакомство. Для человека из большого города сложно понять, что здесь за жизнь, не увидев все собственными глазами. Илья и другие старожилы пьют с новоприбывшими чай, беседуют, присматриваются. Важно, чтобы этот человек не был программистом, работающим на удаленке, которому просто хочется свежего воздуха. Такие здесь не нужны. Толку от них нет. Община зарабатывает на жизнь сельским хозяйством. И еще они сторонятся кришнаитов, сыроедов, сектантов всех мастей. Разность культур во благо не идет. Не приживаются они здесь. Последний раз приехал неоязычник. Соседи армяне пришли разбираться, когда он пьяный появился на улице в футболке со свастикой. Пришлось попросить его покинуть село. Новичку дается испытательный срок. По одному дню в течение месяца он должен поработать в каждом хозяйстве из 26 ныне существующих. Как говорил кот Матроскин, совместный труд объединяет.

Потом собирается вся колония и голосует за нового члена. Здесь, как в суде присяжных, "за" должны высказаться все. Когда кто-то не согласен, начинают выяснять, почему. Если единогласие по кандидатуре не принято, ему приходится покинуть общину. Если его кандидатуру утверждают, на следующий день все поселенцы собираются на выбранном им участке с бензопилами и топорами, и к вечеру приводят жилье и двор в порядок. Можно начинать новую крестьянскую жизнь.

Среди старожилов, кстати, давно есть примета — если человек сразу же повесил у себя гамак – все, он здесь долго не задержится. Сложился даже портрет среднестатистического поселенца: это человек 30 лет из большого города, зачастую с высшим образованием. Идеалист. Женат, с маленькими детьми или с планами на детей. У него не решен квартирный вопрос, но ввязываться в ипотеку не желает.

Учитель

Школу открыли два года назад. Сейчас в ней пять детей, (по одному в первом, втором, четвертом и двое в седьмом классах). Занятия ведет Меланья Беневальская и ее сестра Любовь. Меланья  - учитель рисования, но ведет все гуманитарные предметы, ее муж – химик, с этого года будет преподавать точные дисциплины. Люба же специализируются на математике. Сестры нашли работу по объявлению. Община бросила клич, что им нужны учителя. Сестры перебрались из Подмосковья, не раздумывая. К тому же, Меланье, как художнику, здесь творческое раздолье — природные красоты так и просятся на холст. Была и еще одна причина. Сестры – поклонницы непопулярной в России вальдорфской педагогики, когда акцент ставится не на интеллектуальное, а на нравственное воспитание ребенка, и преподавание ведется от общему к частному, а не наоборот, как в классической школе.

Работа в школе занимает полдня, и посвящать столько времени своему хозяйству, как другие, они не могут. Было принято решение, что родители платят взносы, на которые живут учителя. Но взносы эти добровольные и не всегда регулярные, рассказывает Меланья. Но на судьбу она не жалуется, говорит, что здесь нашла себя и счастлива, не теряется учительский опыт, к тому же, она воспринимает профессию как миссионерство. Особенно же здесь, в горном селе, счастливы дети. Но не все. Сложно тем, кто постарше, у них нет сверстников.

В школе пока отремонтировали два класса. Книжные стеллажи сварил из швеллеров муж Любы – сварщик, который работает по профессии в Гудауте, замглавы Очамчырского района подарил школьную доску. Через несколько лет придется расширяться, когда вырастут дети, рожденные здесь. Сейчас они ходят в детский сад при школе. Детей в поселке двадцать, из них половина родились здесь за последние три года. Раз в неделю приезжает учитель абхазского языка. Проводит занятия для детей и взрослых. Язык необходим всем для получения гражданства в будущем.

Что дальше?

Почему они выбрали Абхазию – понятно. В центральной полосе России, чтобы поднять хозяйство нужны несколько лет, сельхозтехника и серьезные финансовые вложения. Здесь нет холодной зимы, мандариновые деревья уже растут и плодоносят в покинутых 23 года назад армянских и грузинских дворах.

Проблема у колонистов со статусом. Абхазское правительство не разрешает продажу недвижимости иностранцам. Но, выучив язык и прожив пять лет в стране, можно стать гражданином республики. Пока же община держится на честном слове и добрых отношениях с местными  жителями.

“Для нас даже контакт с властными структурами менее важен, чем с людьми. Ну, давайте предположим, что сменится власть и решит нас отсюда прогнать. Что она нам сделает, если тут все за нас? Мы всем помогаем, привели в порядок памятник героям Великой Отечественной, школу открыли”, — говорит Илья.

Местные к приезжим относятся положительно, хотя и недоумевают.

“Не понимаю я их – не от безденежья же они в эту глушь приехали. К ним в гости иногда на таких крутых джипах народ приезжает! Но они никому не мешают и, знаете, я даже за то, чтобы они все село заселили, все равно стоит брошенное”, – сказал местный житель, которого мы подвозили на редакционной машине до развилки, возвращаясь от поселенцев.

Они называют себя идеалистами и говорят, что крестьянство в истории всегда было непрестижным сословием, просто никто не пытался представить, каким может быть крестьянин, вооруженный знаниями, большим кругозором и желанием жить в идеальном мире.