Хьюитт: язык – основа, без него нельзя сохранить самобытность абхазов

Британскому кавказоведу, профессору Школы восточных и африканских исследований Лондонского университета Джорджу Хьюитту исполнилось 66 лет. В интервью Sputnik он рассказал о том, как стал изучать Кавказ, что сподвигло его написать "Открытое письмо грузинскому народу" и над чем он трудится в настоящее время.

О проблеме абхазского языка, реакции британского МИД на деятельность Почетного консула Абхазии в Великобритании, Евангелии на абхазском и праздновании своего 66-го дня рождения рассказал в интервью Sputnik британский кавказовед, профессор Школы восточных и африканских исследований Лондонского университета Джордж Хьюитт. Беседовала Астанда Ардзинба.

- Мистер Хьюитт, вы много лет занимаетесь изучением истории, языков и культуры народов Кавказа. Расскажите, с чего все начиналось? Как в вашей жизни появился интерес к Кавказу?

— Это произошло совершенно случайно. Я изучал латинский и древнегреческий языки в Кембриджском университете, а впоследствии получил диплом Кембриджа по лингвистике. Раздумывая о карьере в полиции, я все же решил провести исследование, чтобы получить степень доктора наук. В 1973 году я посоветовался с заслуженным профессором сэром Гарольдом Бейли, знатоком санскрита и одним из ведущих ученых в индоевропейских языках своего времени. По его совету я решил исследовать сходства и различия между древнегреческим и староармянским языками. Утвердив эту тему, я вновь встретился с сэром Гарольдом, которого посещал много раз вплоть до его смерти в 1996 году. Он сказал мне, что если я собрался изучать староармянский язык, то мне стоит обратить внимание и на соседний с ним грузинский язык. Это было связано, по его словам, с тем, что неродственные друг другу грузинский и армянский языки, все же взаимодействовали друг с другом на протяжении многих веков. Сэр Гарольд дал мне книгу на грузинском языке, и я сразу же влюбился в шрифт. Позже я купил "Грамматику грузинского языка" Ханса Фогта и сразу понял, что грузинский гораздо сложнее, чем армянский и следовательно намного интереснее для меня как для лингвиста. В течение двух лет я проводил больше времени, изучая грузинский и узнавая что-то новое о других языках Кавказа, в то время как должен был проводить исследование о придаточных предложениях в греческом и армянских языках.

Летом 1974 года провел несколько недель в черкесских (абхазских) селах в Турции, а также смог посетить последнюю деревню, где еще жили несколько пожилых убыхов. Там мне дали контакты последнего убыха, в совершенстве владевшего родным языком. Его звали Тевфик Эсенч, и он жил в Стамбуле. По возвращении в город я встретился с ним. Аудиозапись его речи, которую я сделал, доступна в сети интернет. В 1975-76 годах я учился в Тбилиси, эту возможность любезно предоставил мне Британский Совет. В Грузии я изучал грузинский язык, а также теоретически исследовал аварский и чеченский языки. Кроме того, я имел желание также ближе познакомиться с черкесским языком, представлявшим уже языки северо-западного Кавказа, но в Тбилиси не было никого, кто мог бы рассказать мне на английском об этом языке. Взамен мне предложили исследовать абхазский язык, на что я с удовольствием согласился, хотя это никогда не было моим намерением, и я не собирался раньше специализироваться на этом языке. К концу учебного года я женился на абхазской девушке из Очамчыры, и таким образом навсегда связал свою личную жизнь с Абхазией и абхазами.  Вернувшись в Кембридж, я два года трудился над исследованиями неславянских языков СССР, после чего возобновил свои докторские исследования по теме сравнительно-сопоставительного анализа синтаксиса придаточного в абхазском и грузином языках, и, в конце концов, получил докторскую степень.

- В 1970-ые годы вы стали регулярно посещать Грузию с целью проведения научных исследований, изучали язык, историю и культуру грузинского народа, и были желанным гостем в Тбилиси до тех пор, пока не стали поддерживать абхазов. Как вообще началось ваше знакомство с абхазской культурой, и что повлияло на ваши взгляды на проблему взаимоотношений Грузии и Абхазии?

— Естественно, когда я женился на абхазке, я получил возможность более близко познакомиться с представителями этого народа. Мой научный руководитель Бернард Комри попросил меня включить мою книгу об абхазской грамматике в серию публикаций датского издательства по лингвистике. Тесно общаясь и с грузинами, и со своими родственниками из Очамчыры, я был в курсе напряженности между двумя народами. Но до 1987 года я не стремился понять истинные причины этого. Последние пять месяцев 1987 года во время отпуска из Холл университета, я работал над исследованиями в области мингрельской грамматики и собирал информацию о языковой политике, проводимой в советской Грузии. Это исследование познакомило меня с тем, что происходило в Абхазии в годы Сталина и Берия, я узнал о репрессиях абхазов и подавлении их языка и культуры в 1937-1953 годах. Узнал о том, что абхазский шрифт в 1938 году был переведен на грузинскую основу, о том, что абхазские школы закрывались, запрещались публикации на абхазском языке и для "научного"обоснования депортации абхазов в Сибирь и Центральную Азию в конце 1940-х годов появилась так называемая "теория" Ингороквы.

В начале 1988 года меня попросили участвовать в семинаре Лондонского университета славистики и восточноевропейских языков с докладом на тему языков в советской Грузии. Во время подготовки доклада я понял, что, если когда-либо использую всю информацию, которую мне удалось собрать, я утрачу свой авторитет у грузин. Это в итоге и произошло через два года.

- Что сподвигло вас на написание небезызвестного "Открытого письма к грузинскому народу" в мае 1989 года?

— Я выписывал когда-то из Тбилиси еженедельную газету "Литературная Грузия" и раз в две недели газету "Самшобло" (Родина). Так как с середины 1988 года политика Горбачева стала предполагать гласность, появились интересные статьи о сталинском и бериевском периоде.  Однако вскоре после этого стали публиковаться менее привлекательные статьи националистического характера, их стало особенно много в роковом 1989 году. Я был в ужасе от материалов о национальных меньшинствах, проживающих в Грузии, особенно об абхазах. Было ясно, что атмосфера накалялась, события шли в опасном направлении. Кроме того, после Лыхненской декларации от 18 марта того же года, "абхазский вопрос" увязали с трагедией, случившейся 9-го апреля в центре Тбилиси.

Я должен был выступить с докладом под названием "Почему нам нужна новая грамматика мингрельского" на конференции в университете Лондона, где в то время работал лектором, но в последний момент решил поговорить о нарастающем кризисе в абхазо-грузинских отношениях. Я имел основания полагать, что большинство грузин, возможно, не знают о том, что происходило в Абхазии во времена Сталина и Берия. Я предполагал, что, если бы они могли быть в курсе истории региона, они бы смогли понять, почему абхазы остыли к ним. Я считал, они поймут, что не стоит следовать антиабхазской истерии, которая нагнеталась националистическими лидерами, такими как Звиад Гамсахурдиа, Мераб Костава, Гия Чантурия. Я был последним оратором на конференции, и все удивились моей речи, в которой, конечно, ничего не было о мингрельской грамматике.
Пожилой грузин из аудитории доктор Акаки Рамишвили, чей отец, министр в правительстве меньшевистской Грузии, был убит агентами Сталина в Париже в 1930 году, встал и сказал, что я должен отправить свои мысли в Тбилиси, чтобы посмотреть, какой будет реакция. Так что в выходные дни я написал свое "Открытое письмо к грузинскому народу". Я показал документ своей жене. Она сказала мне: "Ты знаешь грузин в течение 14 лет и пользуешься у них авторитетом. Я жила среди них в течение 30 лет и знаю их лучше тебя. Они не воспримут эти слова, даже от человека с такой репутацией, как ты. Не отправляй его". Однако я все же отправил его в Тбилиси, а копию уже на английском языке отправил друзьям в Сухум, которые перевели письмо на русский и повесили его у здания филармонии на всеобщее обозрение. Там оно провисело около двух недель, и каждый желающий мог с ним ознакомиться.

Я с женой и дочерями приехал в Абхазию за неделю до фатальных столкновений в Сухуме. Партийный лидер Гиви Гумбаридзе прилетел в Очамчыру в понедельник утром 17 июля 1989 года. Узнав об этом, я встретился с ним и спросил, почему мое открытое письмо, которое было призвано успокоить националистическую истерию в Грузии и таким образом помочь установить некие добрососедские отношения между Тбилиси и Сухумом, не было опубликовано. Гумбаридзе сказал, что он рассмотрит это вопрос по возвращении в Тбилиси. В итоге, мое письмо было опубликовано в издании "Литературная Грузия! в пятницу 21 июля вместе с первыми нападками на меня, которые продолжались в течение следующих трех недель во всех средствах массовой информации в Грузии. Прогноз моей жены оправдался, с той пятницы мое имя в Грузии было втоптано в грязь.

- После публикации вашего письма последовали неприятные последствия, фактически вам был закрыт доступ в Грузию. Насколько неблагоприятно это сказалось на ваших дальнейших исследованиях, ведь к тому времени вы, кажется, занимались составлением книги по грузинской грамматике?

— Я стал писать работу об основах грузинской грамматики, когда мне было уже за  сорок, несмотря на то, что с июля 1989 года доступ в Грузию мне был закрыт и ресурсы по изучению языка в Тбилиси мне больше не были доступны. В связи с этим, когда меня попросили написать самоучитель и книгу по грамматике языка, я решил, что опубликую ранее собранный материал. В результате своих публикаций (как в сфере лингвистики, так и в других сферах) в середине 1990-х годов мне вручили стипендию Британской академии наук. И хотя мои отношения с грузинами были разорваны, тем не менее, моя карьера в науке продвигалась, как ни иронично это звучит.

- В результате кровопролитной войны Абхазия стала независимой от Грузии. А в 2008 году ее независимость признала Россия, а следом и некоторые другие страны-члены ООН. За эти годы изменилось ли на Западе отношение к вопросу независимости Абхазии?

— Я не могу сказать, что есть какие-либо существенные изменения в представлениях большинства членов так называемого "международного сообщества". Я давно придерживаюсь мнения, что это была непростительная ошибка весной 1992 года признать Грузию в ее советских границах, учитывая обстоятельства того времени в стране. Но приняв решение, политики не хотят признавать свои ошибки, и потому невинные люди по всему миру страдают от последствий их неверных шагов. Такими же трагичными, но предсказуемыми были последствия политики  Шеварднадзе. Его решение начать войну, я думаю, было мотивировано тем, чтобы объединить грузинский народ, в частности, заручиться поддержкой мингрелов, поддерживавших свергнутого президента Гамсахурдия, против общего "абхазского врага". Это ему не удалось, и гражданская война в Мингрелии продолжалась.

- Какой вы видите перспективу дальнейшего развития Абхазии и как высоко вы оцениваете шансы на широкое международное признание страны?

— Требование Грузии уважать ее территориальную целостность советского периода, которое широко поддерживают в мире и в этой связи вводят различные санкции в отношении Абхазии на протяжении многих лет с 1993 года, работает против Грузии. Это выражается в том, что Абхазия все сильнее сотрудничает с Россией.  Лучшее решение для Грузии — одуматься и признать Абхазию в качестве независимого государства. Это приведет к тому, что другие страны мирового сообщества признают Абхазию. Для них появится возможность вкладывать здесь свои инвестиции, в чем Абхазия сильно нуждается. Однако остается только догадываться, как на это отреагирует Россия.

- Вы много лет представляете интересы Абхазии в Великобритании, расскажите о том, как идет эта работа? С какими трудностями вам приходится сталкиваться?

— Я не могу сказать, что я испытывал какие-либо трудности в этом деле в течение многих лет с тех пор, как Владислав Ардзинба возложил на меня эту почетную ответственность. Однажды я получил ноту от департамента протокола Министерства иностранных дел Великобритании, в которой потребовали отказаться от титула Почетного консула непризнанной страны. Но, так как нет закона, который запрещал бы мне называться так, как мне нравится, то у МИД не было никакой возможности настоять на своем требовании.

- Вы хорошо владеете абхазским языком, и фактически на собственном примере развенчали слух о том, что этот древний язык не поддается изучению. Сегодня, когда проблема исчезновения абхазского языка как никогда актуальна, что бы вы посоветовали тем, кто начал изучать язык и тем, кто его преподает?

— Я могу утверждать, что владею практическими знаниями грузинского языка, а вот абхазский я больше
знаю в теории. Абхазский язык требует огромных усилий от тех, кто стал его учить (другое дело, если вы родились и живете в абхазоязычной среде). Будущее языка не представляется мне совершенно безопасным. Но должен отметить, что абхазскую речь я стал слышать больше, в том числе среди молодежи, чем это было в мои первые приезды в республику.

Если мы говорим об иностранцах за границей, то, учитывая удивительную структуру абхазского языка, у лингвистов всегда будет  к нему интерес, этих людей не нужно специально и дополнительно поощрять и призывать к изучению абхазского. Что же касается тех, кто живет в Абхазии, то изучение родного языка должно быть естественным для этнических абхазов. В этой связи единственное, что требуется от родителей – это говорить со своими детьми и внуками на абхазском языке с их младенчества и не использовать русский в разговоре. Что касается жителей Абхазии, но не абхазов по национальности, то в законе прямо предусмотрено, что все государственные операции проводятся на абхазском языке с 2015 года, потому можно надеяться, что и они будут призывать своих детей с энтузиазмом учить язык в школе.
Учителя абхазского языка, в первую очередь, должны быть высоко квалифицированы, они должны получать  достойную зарплату и понимать, что они передают важную ценность. Безусловно,  язык народа – это основа, без которой невозможно сохранить самобытность народа. Возможно, один положительный исход трагедии войны 1992-93 годов в том, что абхазы стали более осведомлены о том богатстве, которым всегда обладали. Остается надеяться, что аналогично пробудятся мингрелы, будь то в Абхазии или самой Мингрелии, прежде чем их язык исчезнет.

- Можно ли говорить о том, что за последние двадцать лет вы стали больше известны не только как ученый-кавказовед, а скорее как конфликтолог или дипломат? Я спрашиваю об этом, исходя из ваших многочисленных статей и публикаций на тему грузино-абхазских взаимоотношений, а также вашей деятельности на посту Почетного консула Абхазии в Великобритании.

— В связи с тем, что моя первая крупная публикация была связана с абхазской грамматикой, в течение многих лет коллеги-лингвисты считали меня специалистом в области абхазского языка. Я с этим никогда не был согласен, я считаю себя специалистом грузинского языка. Несмотря на то, что я являюсь Почетным консулом Абхазии, я бы не стал говорить о себе как о дипломате. В конце концов, я йоркширец, а люди из Йоркшира имеют привычку говорить то, о чем думают, что дипломатам совсем не свойственно.

Йоркширцам не следует становиться дипломатами, если они и в дальнейшем собираются хвастаться своим происхождением. Так как грузины видят во мне одного из абхазов, то я сомневаюсь, что кто-то из них захочет получить от меня совет по конфликтологии. Я остаюсь верен тому, что говорил многие годы в отношении Грузии, а именно тому, чтобы избегать националистическую истерию и развивать хорошие отношения со своими меньшинствами; признать Абхазию, что в их собственных интересах, и не пытаться вступить в НАТО, что не может не быть красной тряпкой для русского медведя. Грузинскому руководству вместо этого нужно лучше служить интересам своих же граждан.

Таким образом, я предпочел бы, чтобы меня воспринимали исключительно как лингвиста, специалиста по кавказским языкам.

- Если говорить непосредственно о вашей научной деятельности, то хотелось бы знать, над чем вы работаете в настоящее время и что в планах? Удается ли выделить достаточно времени на научные исследования?

— Опубликовав самоучитель абхазского языка около пяти лет назад, я надеюсь прожить еще достаточно долго, чтобы завершить комплексную работу по грамматике языке. В ходе исследования я отметил интересные грамматические особенности языка, которые возникают при чтении. В настоящее время я проверяю перевод Евангелие, переведенных на абхазский язык моей женой и Мушни Ласурия. Этот перевод был сделан с русского языка, я же его сравниваю с Новым Заветом на греческом языке. Кроме того, у меня есть перевод Евангелие на абхазский, сделанный в 1912 году. И я изучаю, как разные переводчики работали с одним и тем же материалом. Так, многие мои будущие работы в области грамматики будут связаны с библейскими текстами.

- Вы празднуется свой очередной день рождения в Абхазии, расскажите, как вы собираетесь его провести?

— Ну, было бы неплохо выйти куда-нибудь, чтобы отпраздновать это событие. Однако моя жена, к сожалению, находится в трауре, кроме того, судя по прогнозам, погода в ближайшие дни будет ужасной. Потому мы будем отмечать в своей квартире в компании самых близких родственников.