Грядет ли октябрьская революция?

Общественное мнение считает, что осенью нас ждет политический катаклизм. Но он вряд ли случится. Хотя ситуация в стране останется очень сложной. Использовав материалы экспертных интервью, которые не вошли в опубликованные в последнее время статьи, мы попробовали разобраться в алгоритме политических процессов, которые неизбежно, хотя и не завтра, будут создавать политическую напряженность.

Еще весной, общественное мнение предположило, что следующий крупный политический кризис в стране должен случиться осенью. Вначале лета и "Амцахара", устами одного из своих лидеров заявила о том, что даст спокойно провести летний сезон. Осень наступила. И мы попытаемся ответить на вопрос о том, стоит ли ждать серьезных политических кризисов, которые в теории могут стать катализатором процесса смены власти в стране.
Это не научное исследование, но мы привлекли внешних экспертов и рассмотрели некоторые составляющие политической, экономической и социальной жизни страны, чтобы появилась объемная картина текущего этапа в жизни Абхазии.
До конца года осталось три с половиной месяца, но уже сейчас понятно, что если не случится чуда, а его не случится, то год получается кризисным. Вне зависимости от того, удастся ли поднять зарплаты бюджетникам, это не компенсирует потери, связанные с изменением макроэкономической реальности – падением рубля и началом возможно долговременной рецессии в российской экономике. Как следствие, рост цен, сокращение деловой активности, что в свою очередь означает угрозу роста безработицы. Рост зарплат в частном секторе, конечно тоже маловероятен.
С самого начала обратим внимание на экономические факторы, которые усилят кризисные явления конкретно в Абхазии.

У нас очень слаб потребительский рынок. Он зависим от импорта, отсутствует государственная политика, которая позволила бы снизить давление роста цен на потребителя. Низкое качество товаров народного потребления. И еще один важный нюанс. Кризисные ожидания поставщиков, которые необоснованно повышают цены, опасаясь грядущих убытков. Если бы государство могло участвовать в определении правил игры на потребительском рынке, то была бы возможность, скажем, добиться минимальной динамики роста цен на товары первой необходимости. А стабильные цены, это очень важный фактор, влияющий на социальную стабильность в обществе. Если бы успел сформироваться внутренний рынок, который опирался бы на национального производителя хотя бы некоторых продовольственных товаров, это также дало бы возможность снизить давление на потребителя в период кризиса. В реальности же, один рубль в Абхазии стоит дешевле, чем один рубль в России. Товаров на него можно купить меньше, чем в РФ. Значит, кризис по нам ударит больнее, чем по россиянам при том, что уровень доходов россиян и жителей Абхазии несопоставим.
Таким образом, социальное самочувствие жителей нашей страны очень плохое. В 2015 году люди не только не стали жить лучше, под влиянием обстоятельств непреодолимой силы, год объективно выдался тяжелым. Это, конечно же, катализатор роста протестных настроений.

Анализируя, в том числе и наши материалы этого года, в которых шла речь о том, как технологически будет оказываться российская финансовая помощь нашей стране в этом году, мы сделали несколько выводов. В настоящее время, финансирование проектов в рамках Инвестиционной программы осуществляется после экспертизы, которая проводится в России. Насколько известно, хотя может быть эта информация несколько устарела, финансирование программ происходило с задержками из-за долгих сроков подготовки проектной документации в Абхазии. Это все может показаться частностями, но есть одно важное "но". В отличие от прежних времен, правительство республики практически не имеет возможности пользоваться российскими  деньгами для реализации любых задач, кроме тех, на которые поступают деньги. Мы сейчас намеренно выводим за скобки пласт вопросов, связанных с софинансированием за счет российской помощи зарплат и социальных выплат.
Так вот, прежде, во всяком случае, при президентстве Александра Анкваба, деньги из России поступали хоть и под конкретные проекты, но в полное распоряжение абхазских властей. И у президента (тогда был только один человек, который принимал все решения) была возможность по своему усмотрению использовать эти средства для решения задач самого разного рода – политических, экономических и т.д. Если бы старая практика сохранилась до сих пор, у правительства был бы небольшой коридор возможностей, но в реальности, на протяжении всего года, свободных денег в распоряжении правительства нет.
Вообще, в долгосрочной перспективе, разумность и умеренность внешней финансовой помощи, сослужит добрую службу экономике и стране в целом. Совершенно очевидно, что "денежный дождь", пролившийся над Абхазией в 2009-2012 годах, стал катализатором целого комплекса проблем, в первую очередь, в духовной сфере – именно на это время пришелся окончательный распад нравственных устоев, прежде, в той или иной мере руководивших жизнью общества. Без российской помощи Абхазии не обойтись, но ее адресность и прозрачность, создадут позитивные, а не негативные стимулы в экономике страны. Но все это произойдет только завтра.
Но сейчас, управленческая система, отучившаяся жить на собственные деньги, в тупике. В тупике вместе с чиновниками и вся страна. Очень незавидным кажется сегодня положение наиболее высокопоставленных фигур в управленческой иерархии, у них будто связаны руки. Гипотетически, можно было бы убедить Москву давать деньги "как прежде". Это позволило бы перевести дух, немного подтянуть рейтинг действующей власти. Но вновь, с прежней динамикой продолжил бы раскручиваться маховик негативных сценариев.
Кризисы же, которые могут стать следствием этого тупика, безденежности и безнадежности, создадут в дальнейшем предпосылки позитивных сценариев – росту деловой активности, может быть даже к реформам в управленческой системе и т.д. Но прямо сейчас все будет очень плохо. С этим согласны все эксперты, к которым мы обращались за последнее время для получения комментариев по поводу перспектив в экономической и социальной сферах.
Власти не зря весь этот год напоминает о том, что у страны есть внутренние ресурсы. Если их активировать, можно было бы решить если не все, то многие проблемы. Наличие колоссальных возможностей, не задействованных в развитии экономики, очевидно. Страна практически не платит налогов. Но здесь мы имеем институциональный коллапс. Чтобы открыть эти незадействованные в экономике ресурсы, и заставить их работать на благо государства, необходимо задействовать закон, который в нашей стране существует только на бумаге. Чтобы воспользоваться правом, необходимы действующие и эффективно работающие инструменты реализации власти – правоохранительная, судебная система. Чтобы создать  эффективные государственные институты, нужно демонтировать всю существующую систему власти, найти кучу денег для "перезагрузки" управленческой системы, и что еще более важно, изменить культуру в обществе, в том числе и отношение к закону. Ибо "жизнь в тени", есть следствие крайней слабости, практически отсутствия у нас государства. Одним словом, самодостаточная Абхазия, это несколько иная Абхазия, нежели та, в которой мы живем сегодня. И ее так просто не создать.
Впрочем, несмотря на все это, мы можем наблюдать некоторые признаки проявления властью политической воли для того, чтобы вывести из тени некоторые активы. Кого-то вынудили отдать долги, кто-то стал платить больше налогов. Но с другой стороны, информации на эту тему крайне мало, она очень скудна. Скорее всего, мы имеем дело с некоторым количеством отдельных случаев, когда государству удалось добиться возвращения средств по старым долгам. Было бы хорошо, если бы это стало политикой. Но при нынешней системе, представить себе "наведение порядка" в любой сфере очень сложно.
В этом вся сложность ситуации. Денег нет. Взять их неоткуда. Социальный протест растет как на дрожжах, подогреваясь кризисом. В целом, прекрасная почва для политических катаклизмов. Но к этому мы вернемся чуть позже.
Хотелось бы попробовать разобрать некоторые ошибки, которые были допущены властью в течение этого года.
В активе президента Рауля Хаджимба, когда он пришел к власти, были прекрасные отношения с Россией и очень высокий уровень общественного доверия. Но дальше не случилось самого главного – перехода к развитию. Этот момент отмечают представители и экспертной и политической среды, причем, в том числе поддерживающей власть. Пассионарность новой команды, видимо, выгорела на этапе событий бурного лета 2014 года. "Политическая воля", - это словосочетание включает в себя в общем все, что было бы необходимо делать.
Новая власть, в 2014 году получила действительно тяжелое наследство. По сути, коллапс государства, который стал результатом не столько провалов прежнего руководства, сколько результатом одного большого провала государственного строительства на протяжении всего поствоенного времени. Как следствие, деградация правового поля, тяжелейшая ситуация в культуре страны, атмосфера беспредела, давно царящая в обществе. Конечно, в этой ситуации неплохо бы потратить год на научные исследования, чтобы поставить верные диагнозы. Но какие-то "меры воздействия" можно было бы прописать на двух листах в блокноте.
Но прежде, чем определить пространство применения "политической воли", необходимо уделить время анализу отношений в абхазской элите. С одной стороны, и это совершенно естественно в абхазских условиях, "элита" в наших условиях очень расплывчатое понятие. Узость человеческой среды делает круг людей, которых в иных странах можно было бы причислить к политической, экономической или любой другой элите, очень большим. Тоже самое можно сказать и о таком понятии как "правящий класс".
Чем больше людей, тем больше мнений, тем ожесточеннее борьба интересов. Но есть ряд особых обстоятельств, свойственных именно абхазской элите.

1) В ней нет уровней – национального, региональных, и т.д. Это по сути одна большая группа людей. Эта особенность делает невозможным иерархию в элите.
2) В ней нет собственно, иерархии. Нет более, нет и менее привилегированных групп.
3) Абхазские элиты очень бедны. Они практически не обладают комплексом экономических ресурсов. Поскольку, в стране в принципе нет экономических ресурсов. Это обстоятельство объясняет ожесточенность во внутриэлитных отношениях.
4) Слишком тесные человеческие связи, устоявшиеся за последние двадцать лет, даже между совершенно разными элитными группами.
5) "Низкое качество" элит. В свое время, собрание интеллектуалов определило будущее Абхазии, начав процесс, который привел к победе в историческом противостоянии с Грузией. С тех пор, интеллектуальный потенциал элиты поэтапно снижается. За исключением отдельных личностей, ярких политиков, влияние которых на жизнь страны может быть судьбоносным, нет.
Четвертый пункт отвечает на вопрос о том, почему в нашем обществе не может возникнуть правовая культура. Для того, чтобы закон начал работать, необходима дистанция между государством и обществом, включая его привилегированные слои. У нас же в принципе нет классического государства как набора институций. Наше государство, это не институты, это персоналии. Эти персоналии находятся в бесконечном поиске компромиссов. Навязать правила игры, то есть, закон, в такой среде невозможно. Для того, чтобы осудить известного человека, обвиняемого в преступлении, необходимо пойти на очень серьезный конфликт с огромным числом людей. Разумеется, все эти годы, любая власть идет по пути наименьшего сопротивления.
Третий пункт говорит нам о том, что политическая турбулентность в стране будет продолжаться еще долго. Для того, чтобы между разными группами элит появился какой-то договор, необходимо, чтобы за этими группами стояли реальные ресурсы. Проще говоря, чтобы было что терять. А терять нечего, потому что ничего нет. Элиты борются за доступ к копеечным ресурсам, должностям, и прочему "мелкоформатному освоению".
Из четвертого и третьего пунктов вытекает второй. В элите нет авторитетов. Мнения и позиции даже президента могут игнорироваться иногда и вполне рядовыми игроками. Нет более и менее сильных групп. Подавление одной частью элиты другой, процесс часто жесткий и создает авторитарные предпосылки, но стабилизирует положение в стране, поскольку она управляется в едином режиме, как правило, довольно продолжительный период времени. В свое время по такому пути прошла Россия.
Пункт первый говорит нам о том, что страна на самом деле маленькая, а поэтому, не существует национальной элиты, нет региональных элитных групп, не существует отдельных групп военной, бизнес-элиты и так далее. А это значит, что нет и социальных лифтов внутри элиты. Скажем, талантливый региональный управленец в каком-нибудь российском регионе, мечтает вырасти до работы в правительстве Российской Федерации. Вот всего этого, нормальных жизненных стратегий, мотиваций добиться успеха, признания в профессиональном сообществе и так далее, у нас нет. Есть только одно: либо добраться до какого-нибудь, чаще всего копеечного "распила", либо за счет богатства связей обеспечить безопасность уже существующего бизнеса.
"Разгерметизация" элиты, одна из самых сложных абхазских проблем. В перспективе, можно предположить, будут жесткие кризисы, в результате которых группы, за которыми появятся те или иные ресурсы, подавят те, за которыми этих ресурсов нет. А может быть, наоборот.
Но вернемся к "политической воле" и ошибкам действующей власти. Описанная нами ситуация в элите отвечает на вопрос о том, почему власть не смогла воспользоваться политической волей. Но шанс был. На волне народного доверия, можно было бы по крайней мере, демонтировать управленческую систему, навести элементарный порядок в правоохранительных структурах, обеспечить общественную безопасность и сделать еще некоторое количество важных шагов.
Власть же пошла по тому же пути, по которому пошел в свое время и Александр Анкваб. Опасаясь конфликтов, правящая команда занялась поиском компромиссов и увязла в этом болоте, так и не продемонстрировав обществу никаких особых успехов. А теперь общество начнет задавать очень сложные вопросы о результатах. А этой системе, которую, сохраняя собственное спокойствие, вынуждена сохранять власть, любые позитивные движения не смогут получить продолжения.
Более того, двадцать с лишним прошедших лет, это целая эпоха. Неправильные, глубоко ущербные установки организации жизни в стране, стали уже частью культуры. Без резкого авторитарного воздействия, система будет воспроизводить саму себя. В регионах по-прежнему будет беспросветное болото, а суды, как и прежде, оправдывать преступников.
Но перейдем к поиску ответов на основной вопрос статьи – будет ли осенью еще одна революция?
Для того, чтобы начать поиск ответов на этот вопрос, мы должны определиться, есть ли в режиме "здесь и сейчас" альтернативы нынешней власти. Бессмысленно как-то институционально разделять "систему" - власть и оппозиция, это одна материя, не сообщество конечно, но собрание персоналий, групповые характеристики которых мы попробовали определить, описывая сущность абхазской элиты.
Поскольку все эти люди в политике уже очень давно, перед нашими глазами опыт двух десятилетий присутствия во власти не разрозненных групп, а целого политического поколения. Эти политики и есть как бы ячейки той системы организации жизни в стране, которую мы описываем сегодня. Из них система и состоит. О качестве этой системы, мы тоже в общем, сказали. Этим людям "из себя не выйти". Создать что-то новое они не смогут, так не бывает. Они могут только продолжить делать то, что умеют. Поэтому, было бы верно представлять ординарную для нас историю политической борьбы между властью и оппозицией, как скорее, спортивную игру, возможно, захватывающее состязание амбиций, личных обид. Спортивные победы воодушевляют. Но никаких изменений в жизни за собой не несут. Болельщикам остается лишь только ждать следующих чемпионатов.
Кроме того, никакой человек не может бесконечно быть молодым, энергичным, вечно нести новые смыслы, излучать энергию жизни. Старая политическая элита выдыхается. Даже на уровне очень приземленном, технологическом. Нет никаких идей, нет ярких даже пусть популистских лозунгов. Политическое поле превращается в вязкое болото.
27 мая 2014 года случилось, разумеется, не по злой воле "организаторов переворота" или "внешних сил". Это был спусковой крючок колоссального потенциала протестной энергии, скопившейся в обществе за несколько последних лет. Это был протест не только по поводу социального положения людей или состояния экономики. Это был протест о состоянии жизни. Общество не может не реагировать на гибель молодежи на дорогах, на вал преступности, на наркоманию и т.д. Но этот протест, он реализован, если так можно выразиться. Энергия протеста нашла свое отражение в смене власти.
Понятно, что ничего не изменилось. 27 мая 2014 года не стало точкой отсчета "новой жизни". Но, надеяться на то, что общественный протест опять, спустя всего полтора года пойдет по проторенной дороге к президентской администрации, чтобы прогнать очередного президента, совершенно неправильно. Во-первых, за такое короткое время, массовый протест не может оформиться в революционную волну. Во-вторых, люди ждут. Они очень недовольны, но все еще ждут. И в третьих, никто не сказал, что нынешней оппозиции удастся оседлать волну народного гнева.
От той оппозиции, которая приходила к власти в мае прошлого года, нынешняя оппозиция никак не отличается, кроме одного: эти люди совсем недавно были во власти. Надежда, которую возлагали на Рауля Хаджимба и его сторонников, была связана с тем, что этих людей очень давно, уже десять  лет не было во власти. А теперь места надежде нет. Это очень важно. Общество разочаровалось. Да, оно разочаровалось во власти. Но оно разочаровалось и в оппозиции. У которой на сегодня совершенно нет ресурса, чтобы идеологически кого-либо собрать.

Уже хотя бы по этой причине, хотя есть и другие, революция в ее классическом, абхазском виде, когда оппозиция "сносит" власть, этой осенью очень маловероятна. Конечно, технически можно собрать большую группу людей. Но для победы требуется харизма идеи. Ее нет.
Но, слабость оппозиции не означает, что у власти есть оптимистичный сценарий, в котором брезжит перспектива «отбыть срок». Ситуация в стране "на волоске". Общество крайне недовольно и на грани срыва. Его недоверие к оппозиции не означает доверия к власти. Стремительно накапливающаяся энергия протеста не будет искать выхода наружу традиционными путями, через стояние перед окнами президента или чего-то в таком духе под предводительством лидеров оппозиции. Энергия протеста будет искать альтернативные, неизведанные еще пути. Во что это выльется, пока трудно предположить.

Текст: Антон Кривенюк