ОЧЕРЕДНОЕ КЛЯНУСЬ МАМОЙ!

Надежда Венедиктова

Наша жизнь превращается в сплошное шоу, в котором культурные эпизоды регулярно перемежаются политическими и уголовными. То приезжает всемирно известный кинорежиссер Александр Сокуров на фестиваль Фазиля Искандера, то представители силовых структур лупят друг другу в морду, и в результате министр ВД подает в отставку. То приезжает всемирно известный художник Михаил Шемякин и рассказывает, как он отшельничал в ново-афонской пещере Симона Кананита в середине 60-х годов, то разгорается скандал, плавно перетекающий в судебное разбирательство о том, как известная семья отнимает ребенка у его матери.

То депутат парламента пытается устроить себе охотничьи угодья в селе Адзюбжа без согласия главы администрации и жителей села, и накал страстей достигает такого уровня, что депутата лупят всем миром, догадываясь, что другие аргументы на него не подействуют. То оперная дива Алиса Гицба с товарищами из московской «Геликон-оперы» впервые в Абхазии исполняет Кофейную кантату Баха на железнодорожной станции «Гума», в этом году запущенной в художественной оборот молодежным фондом «Акуа».

События следуют друг за другом с такой скоростью, что еле успеваешь участвовать в одних (не в зачистке морды, разумеется) и поражаться другим.

За художественные изыски нашей жизни хочется сказать искреннее спасибо тем, кто прилагает благородные усилия, а вот остальное, клянусь мамой, уже чересчур!

Год назад нам патетически обещали, что Абхазия станет территорией Закона с большой красивой буквы. Увы, происходит прямо противоположное – ощущение вседозволенности и бардака нарастает с каждой неделей. Мой знакомый водитель, таксовавший по вечерам, уже пару месяцев боится выезжать на столичные улицы в это время, потому что на дорогах царят волчьи нравы и законопослушному водителю там делать нечего – подрежут на первом же километре, особенно на Кодорском шоссе, где гоняют явные самоубийцы. Карманники чувствуют себя героями дня, а домушники героями Голливуда.

О массовом же избиении депутата парламента разговор особый. Если депутат, основная функция которого заключается в писании законов, на личном уровне понимает только язык физической расправы, это означает, что закон в стране носит умозрительный характер. Он вроде как есть, но висит в воздухе, как облако, истаивающее на горизонте.

Политическая воля сверху еще менее различима, чем облако.

Ситуация в стране сюрреалистическая – мы вроде как строим государство, но не реальными действиями, а словами. Как будто мы на сцене и играем спектакль для невидимых зрителей.

Боюсь, что финал этого спектакля будет трагикомическим, и смех сквозь слезы благополучия нам не прибавит.