ФАТАЛЬНЫЙ ИСХОД

Инал Хашиг

Не знаю, как Вам, но по моим ощущениям, в послевоенный период основная проблема любой абхазской власти это неспособность принимать радикальных решений. То есть, с того момента, как в ноябре 1994 года вопреки огромному давлению внешних сил была принята новая Конституция, провозглашавшая Абхазию суверенным независимым государством, одержимость руководства страны, по крайней мере в решении внутренних проблем, стала постепенно выдыхаться. И со временем настолько выдохлась, что нынешний фатализм власти выглядит, почти что не излечимым пороком.      

«Пусть лучше остается все как есть, а там посмотрим», - стало практически жизненным кредо любого абхазского правителя.

Да, правильные вещи мы научились уже без запинки выговаривать, иногда даже правильные и очень необходимые законы принимаем. Да вот только ощущение, что это пустая имитация движения, маневр ради маневра (а там подоспеет очередной российский транш, и наступит передышка), лишь укрепляется.  

Вот на прошлой неделе у одной из новостроек Сухума собрались малоимущие семьи, которым просто напросто негде жить, и потребовали от властей жилья. К протестующим подъехало высокое начальство, и пообещало, само не особо в это веря, найти какой-нибудь выход из сложившейся ситуации. Говорю «не особо в это веря», потому что понятие «социальное жилье» у нас вымерло вместе с советской властью. С тех пор ни копейки в бюджете на эти цели не предусмотрено.
Между тем, интересно, что митинг проходил в Новом районе, где как минимум половина квартир просто пустует. Часть из них даже не оформлены, стоят без окон и дверей. Но пойди займи такую «бесхозную» площадь: не успеешь чемодан на пол поставить – тут же хозяин объявится.
Такое трофейное жилье ждет своего покупателя в основном из России. Закон запрещает продажу недвижимости не гражданам Абхазии. Тем не менее, мечта некоторых россиян иметь задешево, если не домик, то хотя бы квартирку у моря, порой неистребима. И в купе со встречным неистребимым желанием  заработать на этой мечте не только хозяину трофейного жилья, но и различным чиновникам на местах, готовых посодействовать данному процессу, обрекли табу на формальность. Более того, такая криминогенная среда фактически стала препятствием для формирования цивилизованного рынка жилья, с которого государство получало бы помимо финансовых дивидендов, возможность на полученные средства строить социальное жилье.
Власть, конечно же, понимает всю бессмысленность такого табу. Привести ситуацию в соответствие с законом и, тем самым, вернуть себе бесхозное жилье и тем самым поставить железобетонный заслон теневому рынку  -  нет не только возможности, но и желания. Кому хочется настраивать против себя свою же бюрократию? Но, если она возьмется легализовать этот рынок, то есть разрешит не резидентам приобретать в Абхазии недвижимость хотя бы на вторичном рынке, то уже столкнется с обвинениями в «распродаже» Абхазии. Даже, если снятие табу законодательно сопроводить запретом новоиспеченным приобретателям претендовать в дальнейшем на абхазское гражданство, все равно обвинят, как минимум в предательстве национальных интересов. Бьюсь об заклад, громче всех будут об этом кричать, те кто, собственно говоря, греет руки на этом теневом бизнесе.
И даже не важно, какое решение примет власть – снимет запрет на приобретение недвижимости или нет. Важно, чтобы правила (без разницы хорошее или плохое) установленные государством безоговорочно соблюдались самим государством, а не превращались в подтачивающую саму абхазскую государственность декорацию.
И вот когда эти законы будут соблюдаться, тогда и появится социальное жилье. Но для начала, нужно перестать быть фаталистом.