Денис Царгуш: «Девушку красит скромность»

Отправляясь на встречу с титулованным борцом Денисом Царгуш, я была в плену стереотипов. Мне почему-то казалось, что на интервью должен прийти коренастый парень в спортивном костюме, сумкой через плечо и со слегка грубоватыми манерами. Но все оказалось не так. Это очень воспитанный, вежливый, одетый со вкусом и, что приятно, пунктуальный молодой человек. В душевной беседе Денис рассказал о семье, победах и поражениях, о новых целях и даже...о девушках.

Мои соседи занимались вольной борьбой. Я тоже хотел ходить со спортивной сумкой, как они, в шесть лет мне это казалось круто. И вот как-то они говорят: «Пойдем, может, понравится?» Я согласился и до сих пор не жалею.

Еще в детстве я понял — если хочешь чего-то добиться, надо трудиться до седьмого пота, а иначе ничего не будет.

Бывают моменты, когда приходишь на тренировку и ничего не получается. В голову лезут мысли: «Может, все, сгорел мой огонек?» А потом понимаешь — нельзя на первом повороте ломаться, надо идти дальше.
Всегда нужно быть оптимистом, но при этом настраиваться и на самое худшее. Чтобы в подсознании где-то сидело, что если вариант «А» не получится, ты должен быть готов к варианту «Б». Пока другие думают, что делать, ты перепрыгнул и пошел дальше.

У меня никогда не было кумира. Если на кого-то смотреть всю жизнь, ничего не добьешься.

Мать всегда хотела, чтобы я стал врачом. До девятого класса у меня были одни пятерки. Отец всегда был за то, чтобы я занимался борьбой... Маме пришлось смириться и принять сына-борца. (Смеется.)

Все самое лучшее у меня есть благодаря борьбе — друзья, финансы и работа. Если бы не спорт, не знаю, кем бы я стал. Наверное, сидел бы в Абхазии на повороте и щелкал семечки. (Смеется.)

Недавно был в Европе, ко мне подошел мужчина и на английском спросил «Абхазия? Борьба?», и мне так приятно стало, что люди смотрят борьбу и знают, откуда я родом.

На первую ощутимую зарплату я купил машину в Абхазии CLS Mercedes белого цвета, которая у меня по сей день. Я ее никак не могу отдать, она мне очень дорога.

Меня воспитывала бабушка. Она всегда в меня верила и очень любила. Со словами «Вот увидишь, весь мир о тебе узнает» она умерла у меня на руках. Это было для меня очень сильно потерей.

Мама знает, что я люблю твердую мамалыгу и, когда я приезжаю домой, всегда спрашивает: «Тебе мужскую мамалыгу?» А еще люблю ее фирменный компот. Папа постоянно шутит: «Ты компоты открываешь, только когда твой сын приезжает?»

Папа для меня — пример мужества. Он потерял зрение во время грузино-абхазской войны. Ему было 27 лет, как мне сейчас. Последний раз он видел меня, когда мне было пять лет. Но, несмотря на это, он не сидит на месте, у него бизнес, он постоянно шутит и смеется. Когда бывает тяжело, я начинаю думать: «Если бы мне закрыли глаза, смог бы я, как папа, не сдаться и двигаться дальше?» Я ему поражаюсь, всегда беру с него пример.

Начинаю задумываться о семье, когда прихожу в гости к своим друзьям, у которых есть дети. Они меня всегда спрашивают: «Ну, где твои?» Я обычно отвечаю: «На сборах отдыхают». (Смеется.) Откуда я знаю, где они?

Мне нравятся красивые девушки. Я, как любой мужчина, обращаю внимание на внешность. Может, в чем-то я старомоден, но считаю, что девушку красит скромность.

Я прошел через многое и не хотел бы, чтобы мой сын пошел на борьбу. Если это будет его желание, я помогу, но не облегчу путь. Как говорится, хочешь помочь своим детям — научи их выживать. На ковре легко не бывает.

Москва меня приняла не сразу. Я ее поначалу не понимал: постоянная суета, все куда-то спешат, злятся. Я видел только спортзал и кровать. А потом стало получше, открылись какие-то двери, появились новые возможности. Сейчас я очень люблю этот город, почти как родную Гудауту.

Как только въезжаю в Абхазию, будто попадаю в свой большой дом, где только родные лица, сразу весь груз падает с плеч, обо всем забываешь. Это такой бархатный кайф. Страна души — точное описание нашей Абхазии.

Принято считать, что спортсмены носят только «спортивки» — это точно не про меня. Люблю ходить по магазинам. Но иногда бывает и по-другому: куплю 3–4 вещи, положу их куда-нибудь и найду только через год.

Не люблю открываться, для меня это не по-мужски. Если произошла неудача, мне не нужна ничья поддержка, в такие моменты хочется побыть одному. Когда я сделаю выводы, то могу позвонить отцу или близкому другу.

Как бы ни было тяжело, думаю, мужчина должен сдерживать свои эмоции. Последний раз я не выдержал год назад, когда не стало моего близкого друга Бесика Худукова. (Погиб в автокатастрофе. — Прим. ред.) Когда меня никто не видел, я не смог сдержать слез.

Я не могу извиняться, даже когда знаю, что не прав. И эта черта очень злит меня. Иногда думаешь, что здесь такого, подойди и просто скажи: «Извини», но нет! Упрешься, как баран, и все!
В людях я ценю честность и порядочность, а еще для меня важно, когда говорят в лицо, а не за спиной. У меня есть два-три друга, которых я ценю за это.

Когда я проиграл на Олимпиаде в Лондоне, мир для меня остановился. Вышел с ковра и не знал, куда идти, что делать. Даже в страшном сне не мог представить, что могу проиграть. После Олимпиады я восемь месяцев вообще не приходил в зал. Но опускать руки — не мужское дело, и позже я заново приступил к тренировкам.

Меня очень поддержали дома, на родине. Мне показали, что все нормально. Это мне помогло. В Абхазии меня встретили все — и президент, и люди. Как будто я занял первое место. Но в глубине души я все время помнил, что проиграл.

Многие специалисты и сам Барроуз (Джордан Барроуз – американский борец вольного стиля. – Прим. ред.) утверждали, что он непобедим, и никто не может подобрать к нему ключи. Это меня очень сильно мотивировало. Я хотел показать, что так не думаю, и я это сделал. Победа на чемпионате мира была для меня очень важна. Я не чувствовал себя отомщенным за Олимпиаду, но удовлетворение получил.

Я всегда анализирую своего соперника. Есть люди, с которыми я на тренировках ничего не мог сделать - они были сильнее меня по всем параметрам, а на соревнованиях смотришь на них спокойно. Видишь, что он волнуется, горит, и ты понимаешь, где его слабое место.

Когда поднимаешься на пьедестал, не сразу понимаешь, что ты победитель. Такие эмоции не описать одним словом. Ты ложишься никем, а утром просыпаешься чемпионом.

Я спокойно отношусь к своим успехам. Ведь, чем сильнее взлетишь, тем больнее падать.
Самый кайф в том, что я всего добился сам и всему знаю цену. Никому никогда в рот не смотрел, и не ждал ни от кого помощи.

Моя мечта — построить дворец спорта в Абхазии, не только для борцов, но и для других спортсменов. Я ездил по селам и видел много талантливых ребят, которые в миллион раз лучше меня. Уверен, они добьются больших результатов. Очень хочу им помочь, потому что знаю, как это тяжело — добиваться всего самому.
Сейчас моя главная цель — Олимпиада-2016.

Маница Хашба