Ингургэсовский переполох

Иногда начитаешься того, как кто-то где-то интерпретирует хорошо известные тебе факты, и возникает чувство, которое можно охарактеризовать словами «хоть стой, хоть падай». Чего стоит одна только фраза, которой начинается вчерашний репортаж моей тбилисской коллеги, работающей на «Эхо Кавказа». Речь идет о том, отключит ли Абхазия ИнгурГЭС – «этот вопрос сегодня активно обсуждается в грузинском обществе». И я не сомневаюсь, что автор ничего не передергивала, что именно в такой плоскости мыслили и говорили там многие. Что является блестящей иллюстрацией того, как в массовом сознании (отнюдь не только в Грузии, а в любой, пожалуй, стране) сливается воедино следующее. Склонность к паническим настроениям (слышал о подобных тревогах в грузинском обществе еще много-много лет назад), неспособность осознать всю бессмысленность для абхазов такого действия (это все равно, что рубить сук, на котором сидишь) и, наконец, отсутствие элементарного желания выяснить, откуда же взялась такая информация.

Первоисточник тут мог быть только один – слова президента Абхазии Рауля Хаджимба на недавней пресс-конференции, на которой я тоже присутствовал. Автор упомянутого репортажа, как и авторы многих публикаций в грузинских СМИ, действительно ссылается на них, хотя это было вовсе не 13 декабря, а в четверг 11 декабря. И, разумеется, ни о каком «отключении» там речи не шло.

Думаю, будет оправданным дословно привести все, что было сказано Хаджимба по этому вопросу, но чтобы понять сказанное в контексте происходящего, не обойтись без краткой предыстории. Пресс-конференции для местных журналистов первых лиц в Абхазии по сложившейся традиции проходят раз в несколько месяцев, но вполне естественно, что много вопросов, звучащих на них, связано с наиболее злободневным, волнующим общество в свете событий последних дней. Один из таких вопросов в самом начале пресс-конференции и задала журналист Анаид Гогорян. Он касался взбудораживших абхазское общество 5 декабря заявлений нового генпрокурора республики Алексея Ломия о начале расследования его ведомством мошеннических схем, которые, как он считает, применялись в госкомпании «Черноморэнерго» при руководстве ею недавно снятым с работы Резо Зантария. Общество было также взволновано информацией, что вот уже несколько лет ИнгурГЭС не входит в систему «Черноморэнерго» (она была исключена из документации ГК при президенте Багапше), а является вместе с перепадной ГЭС-1 юридическим лицом Грузии.

Президент Хаджимба сказал по этому поводу следующее:

«Ну, я комментировать то, что было сказано генпрокурором, не буду… Я говорю уже давно об этой теме. К сожалению, мы до сих пор не знаем, действительно ли мы получаем те сорок процентов… того распределения, которое якобы было – 60 на 40. Нам надо точно знать, имеем ли мы возможность реально работать с этими объемами (электроэнергии). Сегодня, к сожалению, документы свидетельствуют о том, что не все было сделано за все эти годы для того, чтобы этот объект был собственностью нашего государства. Что нужно сделать? Президент, как глава исполнительной власти, в целом вся исполнительная власть должны принять соответствующие меры по выработке документов, которые будут решать вопросы собственности по данному объекту. И законодательный наш орган должен подключиться, и мы в целом должны решить проблему данной собственности. То, что находится у нас, на нашей территории, должно принадлежать абхазскому народу, другого я не вижу».

Итак, Хаджимба не утверждал, что Абхазия не получает оговоренных сразу после войны сорока процентов вырабатываемой ИнгурГЭС электроэнергии. Он говорил, что руководство Абхазии не имеет возможности удостовериться, что это так. И вряд ли это можно оспорить. Понятна обеспокоенность и из-за того, что из реестра собственности Республики Абхазия выпали те сооружения гидроэлектростанции, которые расположены на ее правом берегу реки.

Хотя мне кажется, что уникальность ИнгурГЭС как объекта, обеспечивающего электроэнергией вся Абхазию и значительную часть Грузии, такова, что взаимные опасения напрасны: тот, кто покусится отобрать что-то у противной стороны, и сам все потеряет.