К столетию Льва Озерова

/Виталий Шария/

Многие культурные, литературные связи на постсоветском пространстве за последние десятилетия оказались очень ослаблены и вообще утрачены. Вечер памяти, организованный недавно в Абхазии живущим и работающим в Москве поэтом Денисом Чачхалиа, носил не только ностальгический характер, но и напоминал о необходимости восстановления этих связей.

На днях мне по электронной почте пришло письмо от известного абхазского поэта Дениса Чачхалиа: «Буду рад видеть тебя на поэтическом вечере, приуроченном к 100-летию Льва Озерова. Вечер состоится в отеле «Атриум-Виктория».

Наверное, для непосвященных в контекст данное мероприятие в нашей стране в честь юбилея, пусть и столь круглого, далеко не самого знаменитого русского советского поэта, к тому же ни разу за свою долгую жизнь в Абхазии не бывавшего, покажется не совсем понятным. Ну и что, мол, что Лев Озеров памятен на постсоветском пространстве такими крылатыми поэтическими строчками, как «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами», «С любимыми не расставайтесь», «Великий город с областной судьбой» (про Ленинград)? А сколько было и есть в России других выдающихся литераторов, юбилеи которых у нас никто не отмечал!.. Но я тут же вспомнил, что Лев Озеров много лет был преподавателем и проректором Литературного института в Москве, в котором дважды, в начале семидесятых и конце восьмидесятых годов прошлого века, учились две переводческие группы из Абхазии, и оказывал им всяческую поддержку и внимание.

Замысел набора таких групп состоял в том, чтобы переводы произведений национальных литератур на русский язык осуществляли не только с подстрочников русские литераторы (мастеров этого было немало), но и непосредственно с языка оригинала владеющие им. Денис Чачхалиа в первой группе был студентом, а во второй – преподавателем. И я сразу подумал о том, что этот вечер будет не только данью памяти любимому педагогу, но и возможностью для его воспитанников вновь собраться вместе. Так оно и получилось.

Сам Денис Чачхалиа, вот уже много лет живущий в Москве, не только поделился воспоминаниями об Учителе, но и проникновенно прочел ряд его стихотворений, в частности эти широко известные строчки:

«С любимыми не расставайтесь, с любимыми не расставайтесь, всей плотью прорастайте в них. И каждый раз навек прощайтесь, и каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг».

В 80-е годы в абхазской переводческой группе учились и двое молодых москвичей, один из которых, талантливый поэт Александр Бардодым, отправился в августе 92-го воевать за Абхазию, вскоре погиб и похоронен в Новом Афоне. Его мать Маргарита Александровна так вспоминала на вечере о Льве Озерове:

«Вы знаете, он великолепный поэт, замечательные у него книжки. Но я его вспоминаю как необыкновенно теплого, необыкновенно благородного и красивого человека. Такой отзывчивый, такой чуткий… Я редко встречала таких чутких людей. Именно таким был Лев Адольфович».

Маргарита Александровна рассказала о том, как Лев Озеров приметил Сашу еще старшеклассником, пригласил посещать свой семинар, как внимательно относился к нему во время учебы в институте и как потом поддерживал их семью после трагической гибели молодого поэта.

А однокурсница Бардодыма Лейла Пачулия, много лет после окончания института проработавшая в газете «Республика Абхазия», прибавила к сказанному свои впечатления:

«Всем своим видом он напоминал интеллигента, аристократа прошлых времен. Он не повышал голос, относился с любовью и уважением к студентам, и студенты относились к нему с огромным уважением и почтением».

А я после этого вечера памяти задумался вот о чем. Лев Озеров, с которым лично мне знакомым быть не довелось и который ушел из жизни в 1996 году, судя по воспоминаниям о нем, был олицетворением того позитивного, что несла советская система культуре малочисленных народов. Но одновременно в истории этих двух переводческих групп, на мой взгляд, отразились, как в капле воды, многие несуразности советской эпохи, ее механистичность и негибкость. Ведь талант – это, как известно, понятие штучное. Но система набора в упомянутые группы предполагала, что среди выпускников средних школ в маленькой Абхазии именно в год этого набора, то есть раз лет в пятнадцать, фантастическим образом должны были сконцентрироваться молодые люди, склонные к литературному творчеству. Конечно, принимались не только выпускники школ того года. Так, студент первой группы Геннадий Аламиа, выросший затем в большого абхазского поэта, насколько мне помнится, уже учился в Сухумском пединституте. И, хотя чисто переводческой деятельностью не занялся никто, но большинство выпускников той группы пошли-таки по литературной стезе и добились на ней немалых успехов.

А вот со второй группой, в организации письменного творческого конкурса при отборе в которую я когда-то, работая в Союзе писателей Абхазии, принимал участие, получилось иначе. Несколько месяцев назад повстречал в одном из сухумских учреждений работающую там выпускницу той группы, разговорились. В какой-то момент даже предложил ей дать интервью о судьбе своих однокашников. Но она сказала, что говорить, в общем-то, не о чем. Никто из них, кроме упомянутой Лейлы Пачулия, с литературным творчеством не связан. Кто-то занимается бизнесом, кто-то – домохозяйка...

Можно, конечно, возразить: произошла смена эпох, востребованность в специальности, которую они получили, упала до нуля. Что ж, и это тоже... Можно добавить: а что, выпускники всех прочих вузов работают по специальности?

Ну, а что касается Льва Озерова и таких же, как он, чутких литературных наставников, навсегда оставшихся в памяти многих представителей интеллигенции в Абхазии, – низкий им поклон.