Огнеопасный проект

Если спросить меня, надо ли подписывать новый российско-абхазский договор, вокруг которого в Абхазии сломано за последние недели столько копий, отвечу однозначно: безусловно, надо. Иное было бы скандалом, который только на руку и на радость нашим общим с Россией недругам. Найти же взаимоприемлемые формулировки спорных пунктов проекта договора вполне можно, тут нет ничего нереального, было бы желание.

А если спросить, стоило ли вообще затевать его разработку и подписание, то точно так же однозначно скажу: нет. Ибо даже для тех в Москве, кто искренне верит, что этот новый российско-абхазский договор крайне нужен для дальнейшего развития отношений обеих стран, ссылается на подобные договоры России с рядом других стран (не учитывая совершенно иной статус Абхазии, где очень настороженно относятся к опасности утраты суверенитета), сейчас, мне кажется, убедились, что издержки от процесса принятия договора уже превысили предполагаемые дивиденды. Ведь не входило же в их намерения дестабилизация ситуации в дружественной Абхазии, ибо это никак не может отвечать интересам России.

В текстах некоторых российских политологов встречалось весьма справедливое, на мой взгляд, рассуждение о том, что существующие проблемы вполне можно решать и решить в ходе повседневной совместной работы в рамках существующих договоренностей. Как пишет, например, Евгений Крутиков в статье «Поторопились» в издании «Взгляд»: «А зачем все это надо, если проблемы можно устранить в рамках межведомственных соглашений?». Кстати, именно эта публикация из всех российских на данную тему, что попадались мне на глаза, была встречена в абхазском обществе наиболее позитивно и тепло. Прежде всего, потому, думаю, что Крутиков постарался взглянуть на ситуацию «с другой стороны», из Сухума. И увидел, что «идеологи и авторы нового договора априори исходили из готовности абхазской стороны рассмотреть договор без особых дискуссий, а, следовательно, и затягивания процесса подписания. И очень удивились, а затем обиделись, когда проект договора был вынесен абхазской стороной на публичное обсуждение и вызвал, мягко говоря, негативную реакцию в республике». Крутиков упрекает упомянутых авторов, что в очередной раз предпочли не советоваться с экспертами, а просто «выкатили» крайне сырой, спорный, а порой и просто неприемлемый черновик договора новому абхазскому руководству.

И наверняка эти авторы меньше всего думали о том, что проект этот станет чем-то вроде бензина, которым плеснули на тлеющее внутриполитическое противостояние в Абхазии. В прошлый четверг у парламента, где проходило рабочее совещание по обсуждению разработанного абхазского варианта проекта, собралась большая группа сторонников нынешнего руководства страны («подтянули» тех, кто до нынешнего июня активно собирались на все акции тогдашней оппозиции). В другом месте – представители новой оппозиции, которые по определению не могли не включить в арсенал внутриполитической борьбы трепетное, по выражению российского политолога Сергея Маркедонова, отношение абхазов к своей независимости. В СМИ прошла информация о том, что кто-то из оппозиционеров грубо отреагировал на попытку оператора АГТРК снять собравшихся, кассету отобрали, но никаких фамилий не сообщалось. Говорят, оператор не хочет давать показаний…

От подростков в нашем дворе, которые пересказывали разговоры взрослых, услышал описание такой картины. Во время перепалки «сторонников» и «противников» какой-то парень из группы первых выкрикнул, что сам повезет в Москву договор на подписание, а из группы непримиримых противников договора ему пригрозили, что тогда он в Абхазию уже не вернется. Вот такие страсти кипят.

Как правило, в противниках подписания договора состоят оппозиционеры, и наоборот. Но случается и по-другому. Один мой приятель, человек, далекий от участия в политике, но способный говорить о политике, как и многие у нас, часами, оказался в некоторой растерянности. С одной стороны, он никак не может смириться с майским отстранением от власти Александра Анкваба и без конца возмущается этим, с другой – уже много лет является ярым критиком любого непослушания России, даже в споре по территориальному вопросу (село Аибга), на сегодня, к счастью, благополучно забытому. И вот на днях я не без ехидства спросил его, какое из этих его категорических убеждений в данном случае для него важнее. После паузы, вздохнув, он ответил, что, конечно же, сохранение дружбы и покровительства России. Но тут же добавил, что президент Хаджимба должен был не предавать проект договора широкой огласке, а в парламент направить уже для ратификации, как это и происходит обычно в международной практике. Я ответил, что тут вообще смешно что-то обсуждать: президент, учитывая все обстоятельства и особенности ситуации, принял единственно верное и возможное для себя решение.

Виталий Шария