К нему не зарастет туристская тропа

На днях вместе с двумя гостями, приехавшими ко мне отдохнуть на пару недель из России, посетил Абхазский государственный музей. Я вел их туда, честно говоря, наобум, не будучи уверен, что музей уже работает. Дело в том, что три года шла перестройка его здания, к двум этажам надстраивался третий. В прошлом году состоялось торжественное, с перерезанием красной ленточки, открытие здания, но дальше, естественно, начался долгий и кропотливый труд по комплектации залов экспонатами…

Как оказалось, с нынешнего июля Абхазский госмузей уже принимает посетителей. Цена билета для взрослых – сто рублей, для детей – пятьдесят. Мы прошлись по всем открытым залам на первом и втором этажах (некоторые залы еще комплектуются, а третий этаж административный, там находятся кабинеты сотрудников). На моих гостей, как и на меня, произвели большое впечатление экспонаты, рассказывающие о природе, истории Абхазии, традициях и укладе жизни абхазов. Многие из этих экспонатов мне были памятны еще по посещениям музея в советское время. Ну, как можно, например, забыть знаменитую мраморную стелу – как считается, надгробие ребенка, поднятое в середине прошлого века со дна Сухумской бухты, с которого на нас через две с лишним тысячи лет словно веет теплом семейной идиллии! Но все эти экспонаты в сверкающих современной отделкой залах смотрелись как-то совсем по-другому, чем в сумрачных помещениях музея прежнего времени. Завершили мы посещение музея в зале, посвященном истории Отечественной войны народа Абхазии, где встретилось немало фотографий моих родственников и знакомых, о которых не преминул рассказать гостям.

В тот день мы продолжили обзорную экскурсию по Сухуму. Вышли к морпорту через парк Славы, где более века назад располагался городской рынок, пока там в 1908 году не случился пожар, прошлись по набережной до места, где на обломках взорванной части Сухумской крепости раньше располагался ресторан «Диоскурия». И далее я хотел завести гостей на территорию этой крепости, чтобы показать там части византийской и даже римской стен, но проход на эту территорию с набережной оказался за несколько последних лет настолько заросшим густым колючим кустарником, что пришлось отказаться от этой идеи…

А вчера я уже один отправился в музей, чтобы предложить от себя новый экспонат для пополнения экспозиции зала Отечественной войны, а также взять интервью у его директора, кандидата исторических наук Аркадия Ивановича Джопуа. И первая тема, которой мы коснулись в ходе разговора, была перестройка здания. Ведь отношение к ней в среде абхазской интеллигенции было далеко не однозначным. Известные абхазские историки Олег Бгажба и ныне покойный Анзор Агумаа опубликовали, помнится, в самом ее начале газетную статью, в которой протестовали против надстройки третьего этажа, ибо это искажало исторический облик здания, в котором когда-то, до революции, жила семья церковного архиерея. (Рядом, на месте нынешней филармонии располагался большой православный храм.) Но вот сейчас я смотрю на новый облик здания и иногда даже забываю, что несколько лет назад оно было двухэтажным: настолько оно органично вписалось в окружающий ландшафт с более высокими зданиями, и в то же время архитектурный стиль его бережно сохранен. Аркадий Джопуа сказал:

«Я с вами согласен. Между нами тогда были споры на самом деле. Но это здание еще до того перестраивалось, правое крыло было пристроено в пятидесятые годы. Но для национального музея площади все равно были слишком маленькие».

Аркадий Джопуа предлагал в свое время увеличить этажность даже до четырех: ведь фонды музея постоянно пополняются, много новых археологических находок. Сейчас в музее, говорит он, идет активная работа над комплектацией трех залов: истории махаджирства, советского периода и эпохи Владислава Ардзинба. А на мой вопрос о том, какова посещаемость музея туристами, ответил так:

«Организованного потока мало, почти нет, приходят отдыхающие в одиночку. Турфирмы, которые должны включать нас, то есть национальный музей, в маршруты, почему-то не спешат это делать. Хотя мы просим… И есть у нас государственные учреждения, которые должны этим заниматься. Там масса проблем, говорят. Я не знаю, какие там проблемы. Если у них в маршруте обезьяний питомник, Ботанический сад, то почему не включить и расположенный тут же музей, чтобы знакомить с нашей историей?»

Да, сейчас начался новый учебный год, и можно не сомневаться, что в течение его обновленное здание музея посетит много экскурсий из средних школ не только Сухума, но и всей Абхазии. Но музеи, которые функционируют в местах, которые активно посещаются туристами, автоматически становятся и туристическими объектами. В разговоре с Аркадием Джопуа мне вспомнился эпизод из моей журналистской практики, когда лет восемь назад я отправился из Сочи на экскурсионном автобусе по так называемому золотому кольцу Абхазии. Среди перлов, которых наслушался в ходе той однодневной поездки от гида – молодой сухумской блондинки, особо впечатлил, конечно, ее рассказ о кораблях Александра Македонского, которые якобы по сию пору покоятся на дне озера Инкит близ Пицунды, тогда соединявшегося с морем. Александр Македонский, конечно, герой, но вот до похода на Кавказ у него как-то руки не дошли… Никто из российских туристов в автобусе не удивился и не возмутился этой околесице, во всяком случае, вслух. Сама экскурсовод объяснила мне потом, что так ее учили на каких-то курсах.

«Кошмар», – сказал Аркадий Джопуа. Так вот, господа владельцы турфирм, не лучше ли действительно на час заглянуть с гостями Абхазии в Абхазский музей, чем потчевать их россказнями таких малограмотных барышень?

Виталий Шария