«Единственная возможность выжить – быть ориентированными на Россию»

/Надана Фридрихсон/

Кандидат в вице-президенты Абхазии Виталий Габния рассказал Кавполиту о планах развития республики.


О будущем Абхазии, «наследии» Анкваба, кредитных связях с Россией, российско-грузинских отношениях и о многом другом в эксклюзивном интервью Кавполиту рассказал председатель общественного движения ветеранов Аруаа, член координационного совета Виталий Габния.


- В СМИ прошла информация, что Координационный совет оппозиции выдвинул Рауля Хаджимба кандидатом в президенты. А ваша кандидатура была предложена на пост вице-президента, это верная информация?

- Да, все так и есть.

- Чем было обусловлено решение предложить вашу кандидатуру на пост вице-президента? Это как-то связано с вашим военным прошлым?

- В том числе. Я представляю собой ветеранскую организацию, самую многочисленную в Абхазии, являюсь ее председателем. Конечно, поддержка ветеранов дорогого стоит. Исходя из количества людей, состоящих в нашей партии, и всех возможностей, мы имеет определенное влияние.

- А вы согласны с таким распределением должностей? Почему не вас выдвинули на пост президента?

- В оппозиционном поле порядка 12 политических и общественных движений, партий, и все мы объединены в Координационном совете под единым управлением. В свое время такая структура была необходима, чтобы, что называется, всем миром противостоять теперь уже экс-президенту республики. Теперь, когда эта задача выполнена, удержать координационный совет в рамках единых кандидатов на выборы было задачей непростой. Все-таки по большей части все мы разные, с разными программами, пониманием и т.д.

Но есть понимание, что через два с половиной месяца у нас будут выборы. И вся система власти, которая была сформирована за последний десяток лет, фактически так и осталась на местах. Она скоординирована и, возможно, даже управляется извне. И для того, чтобы ее одолеть, нам необходимо, как раньше, оставаться всем в едином строе, единой силе. Так вот, в рамках этой конфигурации Рауля Хаджимба выдвинули на пост президента, меня на пот вице-президента, и Беслана Бутба в качестве премьера. Это небезупречное трио, но оно дает возможность удержать все 12 движений и партий в одном блоке.

- Я правильно вас поняла, что предыдущая модель управления, сформированная при Анквабе, управляется извне?

- Есть такое подозрение, поскольку вся система власти, которая существовала в стране, осталась прежней. Понятно, что они системно связаны на протяжении последних 10 лет. И у нас есть информация, что эта система управляется экс-президентом. Есть распечатки звонков, да и сами люди говорят, что экс-президенту до всего есть дело. Он выдвигает своих фаворитов на выборах и готов тратить деньги, а человек он не бедный. Так что, у нас есть такие опасения, и мы предпринимаем необходимые шаги с нашей стороны.

- То есть, получается, Александр Анкваб еще не выбыл из политической игры и вполне может проявить себя?

- В прямом смысле он выбыл из игры. Он не выставляет свою кандидатуру на выборах, но опосредованно имеет свое влияние. Кроме того, за три месяца до президентских выборов проводится Конституционная реформа, по которой власть президента значительно уряжается и перераспределяется в пользу премьера и парламента. И премьер становится достаточно сильной фигурой, при этом невыборной. И если по итогам выборов выиграет его кандидат, он вполне мог бы вернуться в качестве премьера.

- Кто сейчас поддерживает Александра Анкваба?

- Я полагаю, что бизнес.

- Абхазский бизнес?

- Большой бизнес непосредственно в Абхазии, да и московской диаспоры – все они во многом завязаны на Александре Золотинсковиче...

- Когда в Абхазию прилетал Владислав Сурков и встречался с оппозиционными лидерами, он говорил о будущем Анкваба?

- Сурков тогда встретился со всеми: и представителями власти, и оппозиции. И именно благодаря его усилиям мы сели за стол переговоров, и уже буквально через 5 дней вышли к компромиссу, после которого президент ушел в отставку. Парламент принял эту отставку, назначил исполняющего обязанности и новые выборы через три месяца. Совершенно ни в какие процессы напрямую Владислав Юрьевич не вмешивался.

По истечении двух дней после приезда Суркова прибыл господин Нургалиев, который в принципе подчеркнул ту же самую позицию. Вообще уже сложилась привычка, что представители РФ всегда должны стоять на стороне власти и давить на оппозицию. Но этого не произошло.

- СМИ сообщают, что Леонид Дзапшба также решил баллотироваться на пост президента. Как вы оцениваете его перспективы в предвыборной борьбе?

- Это тактика ведения выборной борьбы. У нас есть порядка трех оппонентов, которые выставляют свои кандидатуры. Голоса электората разбиваются, но для того, чтобы объединиться во втором туре. Это всё – наша внутриполитическая игра. Леонид Дзапшба также остался в Координационном совете.

- Его появление на политической арене – часть общей стратегии?

- Да. У нас с Леонидом Дзапшба никаких внутренних разногласий нет.

- Вы сказали, что некоторые бизнес-представители в Абхазии по-прежнему уповают на Анкваба. Как вы собираетесь с ними работать, чтобы они начали сотрудничать с новой властью, возможно, в том числе и с вами?

- Мы не собираемся заводить уголовные дела по всем тем мутным схемам и комбинациям, которые были раньше. Просто в законе были большие пробелы, что позволяло разным людям уводить деньги из бюджета страны. Теперь нам нужно создать понятные правила игры, чтобы бизнес развивался и дальше, но платил налоги. Чтобы не было никаких махинаций.

- А если кто-то из бизнесменов не согласится на новые правила игры?

- Это практически исключено. С победителем всегда будут работать. У нас небольшое, договорное общество, и жесткого противостояния между властью и оппозицией в Абхазии нет.

- Что, на ваш взгляд, абхазский народ ждет от власти, в частности, возможно, и от вас, как от будущего вице-президента? Насколько хорошо вы понимаете эти ожидания?

- Когда вы находитесь в оппозиции порядка 10 лет, то появляется понимание того, что нужно сделать. И дело не только в социальной сфере, хотя и тут за последние семь лет зарплаты практически не росли. Есть два основных момента: это пересмотр Конституции и экономический сектор.

Наша Конституция была скроена в 92-93 годах. В то время Абхазия состояла в войне с Грузией. Тогда она оправдала себя: у президента были сосредоточены практически все права исполнительной власти, финансовой, судебной, да и законодательной тоже. Но в мирное время это привело к значительным перекосам. И сейчас мы уходим от этой модели.

Что касается экономики, у нас две трети бюджета идет за счет помощи и поддержки со стороны РФ. Не может быть независимой страна, у которой настолько значительный бюджет состоит из поддержки другого государства.

Людей смущало, что при такой значительной для Абхазии поддержке реальный сектор экономики совершенно не рос, не создавалась налогооблагаемая база, а практически все деньги по комплексному плану поддержки уходили в социальную сферу. Сейчас нам необходимо на 14-15 год пересмотреть все сметы расходов и сделать основной удар на реальный сектор экономики, поскольку в стране порядка 75 процентов безработных. Во всяком случае, в сфере молодежи. Конечно, эту ситуацию нужно исправлять, создавать рабочие места.

- То есть в новой модели Россия будет давать Абхазии кредиты, которые страна со временем будет отдавать?

- Совершенно верно. Раньше это были просто бюджетные деньги поддержки, которые можно было тратить на что угодно. Практически они являлись безвозвратными. Теперь же, при господине Суркове, была изменена сама задача. Это будут коммерческие деньги под малый процент. Только такой механизм не даст нам расслабиться и позволит вкладывать в проекты, которые принесут в среднесрочной или краткосрочной перспективе прибыль. Мы сможем гасить свои внешние долги. И нас это устраивает. Мне кажется, это дает также возможность вести себя независимо и, если хотите, гордо.

- А России нужна самостоятельная Абхазия? Или Москве лучше, чтобы страна была в том положении, котором сейчас, но зато никогда не повернулась спиной?

- Абхазия – больше друг для России, нежели Россия для Абхазии, даже с учетом той поддержки, которая идет. И у нас нет иного варианта, кроме как быть ориентированными на Россию, поскольку те же США, ЕС – они поддерживают позицию территориальной целостности Грузии.

Кроме того, Грузия уже практически ассоциированный член Европы и НАТО. И своими силами мы им противостоять не сможем. Поэтому мы понимаем, что единственная возможность выжить – это быть ориентированными на Россию.

- Возвращаясь ко внутренней ситуации... Все-таки долгое время Абхазия получала дотации, и уже не раз говорили, что нынешняя абхазская молодежь разучилась работать. Как вы считаете, абхазское общество готово к тем переменам, о которых вы говорите? Молодые люди готовы начать работать?

- Южане у нас действительно несколько инертны, да и в обществе мало кто гонится за большими деньгами. Но ставить вопрос так, что разучились работать – это неверно и не соответствует действительности. Очень многие уезжают, находятся на заработках в России, но лишь потому, что нет возможности заработать в Абхазии.

У нас все-таки остались нравственные устои: зарабатывать должен мужчина, тянуть семью обязан мужчина. И я знаю многих ребят, которые состоят на бирже труда. У меня самого производство – мебельная фабрика, где работает 20-27 человек. И заявок на работу порядка нескольких десятков.

- Вы ждете каких-то провокаций от Грузии в день выборов? Насколько этот день будет жарким, по вашим прогнозам?

- Со стороны Грузии прямых провокаций мы не ждем, поскольку на границе стоят, помимо пограничных войск Абхазии, еще и российские. Что касается выборов – сами предвыборные дебаты, возможно, и могут быть жаркими. Но в день выборов у нас обычно все спокойно.

- Александра Анкваба считали более лояльным Грузии президентом. Можно ли говорить, что новые власти будут настроены категорично в отношении Тбилиси?

- Насколько Анкваб был лояльным к Грузии, сложно сказать. Но если брать во внимание, что он, в обход всех конституционных законов, фактически раздавал гражданство Абхазии гражданам Грузии, то возникает ряд вопросов. При 240-тысячном населении выдавать по 50-60 тысяч паспортов гражданам Грузии – это как минимум странно.

- А эти люди, кстати, смогут проголосовать на предстоящих выборах?

- Все те, кто получил паспорта в обход законов страны – они получат все права, за исключением права голоса. Мы с Грузией не подписали практически ни один договор об окончании войны, совершенно никаких межгосударственных соглашений. И конечно в этих условиях рассчитывать на какое-то доброе начало с нашей стороны просто не приходится. Потом мы настаиваем и стоим на том, что во всех переговорных процессах должна участвовать Россия, как гарант нашей безопасности.

- Но вы понимаете, что этим требованием вы в какой-то мере вбиваете клин в российско-грузинские отношения?

- Грузия как заявляла, так и заявляет, что Абхазия – это ее часть. На всех переговорных процессах у нас нет возможности разговаривать с Грузией напрямую. Это идет при посредничестве либо американской стороны, либо Европейского Союза. И если Грузия  все время привлекает третью сторону, то для сохранения баланса мы говорим о том, что этот формат должен быть четырехсторонний – с участием России.

- И все-таки, неужели у вас совсем нет президентских амбиций?

- Наверное, нет, во многом потому, что я люблю свободу. Неважно – большая страна или маленькая, но объемы работ поглощают все твое время, и это не может быть сопряжено с интересами семьи. Я не знаю, но мне кажется, есть какая-то патология у людей, которые хотят быть президентами, поскольку у меня уже есть понимание, насколько все это сложно. Человек своей жизнью не живет.

- Можете определить, исходя из поставленных вами задач, какой-то лозунг будущего для Абхазии?

- Думаю так: право, порядок, достаток и справедливость.