Загадки абхазского кризиса

Сергей Маркедонов, доцент кафедры зарубежного регионоведения и внешней политики РГГУ — для МИА "Россия сегодня".

Достаточно спокойная реакция России на ситуацию в Абхазии объясняется тем, что смены геополитического вектора не наблюдается, считает Сергей Маркедонов.

Президент Абхазии Александр Акнваб объявил об отставке, мотивируя свое решение необходимостью сохранения мира и политической стабильности. Этот шаг абхазского лидера стал реакцией на массовые антиправительственные выступления в Сухуме, а также практически единогласное решение республиканского парламента поддержать отставку президента.

В августе Абхазию ожидают досрочные президентские выборы, вторые за время после завершения вооруженного конфликта с Грузией в сентябре 1993 года. Но если первая кампания в 2011 году была связана со смертью президента Сергея Багапша, то отставка Александра Анкваба — это прецедент ухода главы республики под давлением политических оппонентов.

Какие пружины двигают нынешним абхазским кризисом? Какие проблемы унаследует новое руководство Абхазии? И в какой мере нынешняя ситуация грозит российским интересам на Кавказе?


Корректно ли сравнивать Абхазию с Украиной

Оппозиционные выступления в абхазской столице прошли вскоре после киевского Майдана, свержения президента Януковича и стремительного нарастания украинского гражданского противостояния. Как следствие, возник массовый запрос на поиск параллелей между положением дел на Украине и в Абхазии.

Однако чисто внешняя похожесть киевского Майдана и антиправительственных выступлений в Сухуме не должна обманывать и приводить к некорректным выводам.

При рассмотрении политической динамики в де-факто государствах постсоветского пространства уже многие годы складывается парадоксальная ситуация. С одной стороны, про них уже написаны тома литературы. Но, с другой стороны, они мало кого интересуют как таковые. Если к ним и обращаются, то разве что в контексте геополитической конкуренции США и России или так называемого "косовского прецедента".

И это несмотря на то, что эти республики существуют на протяжении почти двух десятков лет. Каждая из них создала свой уникальный политический режим, пережила военное противоборство, блокады, смену лидеров и не один избирательный цикл. Но самое главное — это обеспечение легитимности у своих "непризнанных граждан".

При этом в своеобразном соревновании между де-факто образованиями и теми странами, к которым они формально "приписаны", далеко не всегда выигрывают те, кто имеет членство в ООН. Так, в Грузии, имеющей ооновскую прописку, первая передача власти от одного президента другому не в результате переворотов и революций, а в ходе выборов случилась лишь в 2013 году. А в Абхазии это произошло в 2005 году, то есть на 8 лет раньше.

И первопричиной нынешней абхазской ситуации является не конкуренция внешнеполитических проектов, а внутренние процессы. Для Абхазии, в отличие от Украины, нет никакого выбора между Западом и Россией. Запад для Сухума зарифмован с Грузией, в состав которой Абхазия не собирается. И трудно было бы представить иной вариант, если учесть, что в годы вооруженного конфликта 1992-1993 гг. абхазы потеряли 4% своего довоенного населения.

Добавим к этому последующие попытки "разморозки" противостояния, предпринятые Тбилиси в мае 1998 года, осенью 2001 и летом 2006 годов. Как результат — отсутствие политических сил, которые могли бы выступить в поддержку вхождения в состав единого грузинского государства, чьей стратегической линией является интеграция с НАТО и Евросоюзом.

Между тем, не за горами день, когда Тбилиси и Брюссель подпишут соглашение об ассоциации Грузии с ЕС. Рассуждая теоретически, абхазские власти и оппозиция могли бы, наверное, рассматривать возможности кооперации с Западом. Но только при одном принципиальном условии — отказе США и ЕС от безусловной поддержки грузинской территориальной целостности.

На сегодняшний день такой вариант не кажется возможным. И в этой связи видеть нынешних абхазских оппозиционеров в качестве "руки Запада" может только незнакомый с положением дел в республике человек.


Почему оппозиция пошла на обострение

Майский политический кризис в республике показал, сколь тонка линия в республике между властью и оппозицией. Ведь уходящий сейчас президент Анкваб ранее более десяти лет считался главным оппозиционером в республике. И лишь после этого он вошел во власть, занимая поочередно посты главы правительства, затем вице-президента и президента. Не исключено, что через определенное время его опыт и знания еще будут востребованы жителями Абхазии.

А нынешними фронтменами оппозиции являются Рауль Хаджимба, ранее возглавлявший службу безопасности Абхазии, занимавший пост премьера и вице-президента, и Виталий Габния, председатель организации ветеранов грузино-абхазского конфликта "Аруаа".

Что же тогда заставило оппозицию обострить игру и фактически добиться реализации программы-максимум по отношению к главе республики?

Начнем с того, что майские выступления нельзя считать спонтанными. Недовольство в Абхазии накапливалось не один месяц. Немало поводов для него давал сам Александр Анкваб, жесткий политик, не склонный к широкому диалогу с оппонентами.

Осенью прошлого года обострился вопрос о паспортизации жителей Гальского района на востоке Абхазии. Интеграция этого грузинонаселенного района с самого момента окончания вооруженного конфликта с Тбилиси шла крайне сложно. Можно даже сказать, что она продвигалась рывками, без какого-то четкого стратегического замысла. Власти так и не смогли до конца определиться, как взаимодействовать с проживающими там представителями "нетитульной нации".

Сразу оговоримся: в вопросе о паспортах критиками Анкваба двигали не только фобии и страхи (хотя и без них не обошлось). Они были недовольны методами кулуарного решения данного вопроса, а также потенциальной опасностью превращения "паспортного вопроса" в технологию для манипуляций на выборах разного уровня.

А избирательные кампании в Абхазии, как правило, проходят в острой конкурентной борьбе. Достаточно сказать, что в 2011 году на президентских выборах никто не брался предсказывать имя победителя избирательной гонки, а в 2012 году лишь треть парламента была избрана в первом туре голосования.

Олимпийские игры в Сочи, а также украинский политический кризис заставили оппозицию взять паузу в выдвижении своих требований, но не сдать их в архив.


Отношения с Россией — приоритет и для уходящей власти, и для оппозиции

Сегодня многих обозревателей мучит вопрос по поводу достаточно мягкой реакции Москвы на уход Александра Анкваба, считавшегося проводником ее интересов в Абхазии. Однако удивляться тут нечему.

Прежде всего надо понимать, что российская власть вовсе не является неким универсальным противником внутренних изменений. Она противится их использованию во вред национальным интересам РФ — либо разными элитами самой страны, переживающей перемены, либо внешними игроками.

В случае Абхазии смены геополитического вектора не наблюдается. И власти, и оппозиция в республике настроены на кооперацию именно с Россией. В этой ситуации отказ от диалога и поддержка лишь одной из сторон чревата проблемами для самой российской политики.

Впрочем, абхазский кризис уходом Анкваба не оканчивается. Впереди выборы.

На сегодняшний день наиболее предпочтительными кажутся шансы двух лидеров оппозиции — Виталия Габния и Рауля Хаджимба. Хотя нельзя исключать и определенных сюрпризов. Однако, какие бы неожиданности ни ожидали республику и кто бы ни победил в августе нынешнего года, перед руководством Абхазии будут стоять такие приоритетные вопросы, как качественное развитие государственных институтов (парламент, правительство, президентская администрация, структуры безопасности); гармонизация межэтнических отношений (армянская община, грузинское население Гальского района) и минимизация этнократических установок (поскольку "титульный этнос" не составляет в республике подавляющего большинства); ведение диалога с Тбилиси по гуманитарным аспектам и предотвращению пограничных инцидентов с последующим выходом на политическую нормализацию (что вовсе не тождественно признанию грузинского суверенитета и территориальной целостности Грузии), а также выстраивание стратегических отношений с Россией.

Без продвижения на всех этих непростых направлениях невозможно будет ожидать в будущем серьезных прорывов.